Лето-брат, сестрица-осеньУнесли любовь мою.Я найду ее весною,Летом, осенью, зимою,Если песню допою.
Припев x 2 (по желанию, c постепенным затиханием):
(© слова & музыка Глюк/Клайн)
В интернете почти ничего нет о «Глюке – песеннике», «Глюке – поэте-песеннике» или «музыке и словах Глюка/Клайна», помимо ссылок на эту песню и рекламу супермаркета. Этих ссылок очень много. Двадцать пять тысяч. Семьсот пять человек посмотрели рекламу на ютьюбе.
– Что, включили «Милки Уэйз»? – спрашивает Зои, проходя в гостиную в мамином купальном халате. – А что это горит?
Она проходит в кухню, насвистывая припев.
Элизавет проверяет, какое место занимает песня в интернет-чартах. Довольно высокое. Она ищет контакты головного офиса супермаркета.
– Как ваша фамилия? – спрашивает она Зои.
– Спенсер-Барнс, – отвечает Зои. – А что?
Элизавет набирает номер на своем телефоне.
– Добрый день, – говорит она. – Меня зовут Элизавет Требуй, я звоню из агентства «Спенсер-Барнс», не могли бы вы соединить меня с маркетинговым отделом? Нет, ничего страшного, устроит автоответчик. Спасибо. (Пауза.) Здравствуйте, я звоню из агентства «Спенсер-Барнс», меня зовут Элизавет Требуй, Т-р-е-б-у-й, и я звоню по просьбе своего клиента мистера Дэниэла Глюка. Вы нарушаете его авторские права путем использования в своей нынешней рекламной кампании его шлягера 1962 года «Лето-брат, сестрица-осень» всякий раз, когда ваш новый рекламный ролик выходит в телеэфир. Разумеется, если вы или ваши партнеры по агентству любезно свяжетесь со мной, что можно сделать по этому номеру (конечно, мы были бы благодарны вам за оперативность), чтобы обсудить условия, а затем немедленно перевести средства в сумме, которая, по нашему обоюдному согласию, причитается согласно закону нашему клиенту мистеру Глюку, то это дело больше не будет представлять для нас проблему в том, что касается нашего клиента и вопроса нарушения авторских прав. Жду от вас сообщения о том, что ситуация разрешена. Если я не получу ответа в течение двадцати четырех часов, мы подадим судебный иск, и я бы посоветовала полностью приостановить показ вашего рекламного ролика до тех пор, пока мы не взяли это дело под свой контроль. Большое спасибо.
Она оставила свой номер в конце сообщения.
– Нарушение авторских прав, – говорит мама. – Оперативность. Путем использования.
Элизавет пожимает плечами.
– Думаешь, сработает? – спрашивает мама.
– Стоит попробовать, – говорит Элизавет. – Уверена, они думают, что он уже давно умер.
– А как же остальные? – говорит Зои. – Как же Майк Рэй? «Милки Уэйз»?
– Меня волнует только Дэниэл, – говорит Элизавет. – В смысле мистер Глюк.
– Твоя девочка прет как танк, – говорит Зои.
– Это да. Но нельзя недооценивать и генератор, – говорит мама.
– Генератор? – переспрашивает Элизавет.
– Меня, – говорит мама.
– Ну это уж вряд ли, – говорит Элизавет.
– Как ни крути, хорошая старая песня, – говорит Зои.
Она начинает напевать.
– В моей жизни словно случилось чудо, – шепчет мама Элизавет, когда Зои выходит из комнаты.
– Это извращение, – говорит Элизавет.
– Кто знал, кто бы мог догадаться, что на закате лет меня ждет любовь? – говорит мама.
– Это патология, – говорит Элизавет. – Я запрещаю тебе этим заниматься.
Она крепко обнимает и целует маму.
– Ну, хватит, – говорит мама.
– Что это за книга? – спрашивает Зои.
Она возвращается через прихожую.
– Что это за художница? – спрашивает она. – Это чудесно.
Она садится за кухонный стол со старым каталогом Полин Боти, раскрытым на картине под названием «54321».
– Одна из тех, о ком рассказывает людям моя эрудированная дочь, – говорит мама.
– Художница из 60-х, – говорит Элизавет. – Единственная представительница британского поп-арта.
– А, – говорит Зои. – Я и не знала, что такие были.
– Были, – говорит Элизавет.
– Полагаю, жертва нападок, – говорит Зои.
Она подмигивает Элизавет. Элизавет усмехается.
– Банальной современной мизогинии, – говорит она.
– Покончила с собой, – говорит Зои.
– Не-а, – говорит Элизавет.
