Гром бойни заполнил уши подростка. Не все жертвы снарядов были мертвы. На фоне повсеместного грохота то тут, то там раздавались мучительные крики. «Нога! Она висит на кусочке кожи!» «Я ничего не вижу! Мои глаза… Мои глаза все в крови!» «Откуда взялись эти кишки? Аллах, помилуй меня… это мои!» «Мой друг… У него нет плеча… и половины головы». Мальчишки, совершенно сбитые с толку, просто не понимали, что это за чудовищная мясорубка; в первые мгновения ужаса они реагировали на происходящее, как посторонние. Однако очень скоро им придется заняться серьезным делом: истекать кровью и умирать. Цепь наступающих была разорвана, но снаряды продолжали падать.
Мима, будучи знатоком военного искусства и опытным военачальником, машинально проанализировал схему взрывов. На этот район были нацелены пять крупных орудий, стрелявших последовательно, поэтому можно было судить о примерном месте следующих попаданий. Через несколько секунд очередной снаряд должен был угодить как раз сюда.
Мима напряг волю и овладел парализованными мышцами подростка. Он даже не верил, что это удастся; возможно, у него ничего бы и не получилось, если бы мальчик двигался, но в этот момент все удалось. Он бросился вперед, как можно дальше от критической точки.
Снаряд упал сзади. Взрывная волна толкнула тело, бросив его еще немного вперед.
В этот миг Мима заметил инкарнацию. Он понял, кто это, потому что увидел огромного паука, соскользнувшего с какой-то паутины и превратившегося в женщину средних лет. Она пристально смотрела на него.
Мима приказал Мечу остановить действительность. На поле боя все замерло, подростки застыли на месте, не закончив шага, а куски тел повисли в воздухе.
— Марс, что такое ты делаешь? — требовательно спросила женщина.
— Кто ты? — в свою очередь поинтересовался Мима, переходя на пение.
— Я — Лахесис.
— Ах, Лакшми, богиня счастья, — кивнул Мима.
— Что?
Он улыбнулся:
— Кажется, между нашими мифологиями есть сходство. Я узнал тебя.
— Но я лишь одна ипостась из трех, — проговорила в замешательстве женщина.
Лахесис махнула рукой, и вместо нее появилась прекрасная молодая женщина восточного вида, а потом чернокожая старуха. После этого она приняла свой первоначальный вид.
— Да, Лакшми (*10) тоже преображается для каждого воплощения Вишну, чтобы всегда быть его супругой. Когда она появляется только с двумя из своих четырех рук, она — прекраснейшая из женщин.
Возникла очаровательная восточная девушка и с интересом спросила:
— Вот как?
Снова появилась первая Лахесис.
— Перестань говорить вздор. Я не принадлежу к вашему пантеону. Я — воплощение Судьбы, чьи нити правят жизнями смертных.
— Эти жизни заканчиваются, — показал рукой Мима. — Теперь ими никто уже не может управлять.
— Все человеческие дела зависят от Судьбы, — твердо сказала Лахесис. — И подобно приливу, я необорима.
Прилив. Какая-то связь возникла у Мимы в мозгу.
— В-в-вода! — воскликнул он.
— Что?
— В этой книге, «Пять колец», говорится, что одна из пяти основных линий поведения основывается на Воде. А ведь мы, пять инкарнаций, укладываемся в эту схему. Война — это Огонь; Судьба — Вода.
— Возможно, — задумчиво проговорила Лахесис. — О теологии мы с тобой потолкуем как-нибудь в другой раз. Сейчас я должна получить ответ. Так что же такое ты здесь устроил?
Мима все еще был несколько смущен внезапной встречей с западной Судьбой вместе с ее паутиной.
— Я пытаюсь руководить сражением.
— Используя детей?
— Приходится работать с тем материалом, который есть, — пропел он, чувствуя неловкость. — Мне самому не нравится, но, судя по всему, это необходимо.
— Меня меньше всего интересует, что тебе кажется необходимым, — сурово отрезала Лахесис. Мима видел, что, хотя она и перешагнула порог физического расцвета, в ее внешности сохранились черты исключительно красивой женщины. Было бы любопытно увидеть ее во времена молодости. — Ты используешь в войне детей. Я признаю за тобой определенные прерогативы, однако такого терпеть я не намерена.
Миме самому было противно использование детей в боевых действиях, но подобный тон заставил его перейти в оборону.
— А какое тебе до этого дело. Судьба?
— Мое дело — держать в руках нити жизни. Марс, — повторила Лахесис с некоторой резкостью. — Я их тку, я их отмеряю, и я же их в свое время обрезаю. Когда ты вовлекаешь детей в самоубийственную войну и потом убиваешь, ты нарушаешь задуманный мною рисунок. Я не могу сидеть сложа руки в своем Дворце, когда ты здесь рвешь эти только что сотканные нити!
В Лахесис было что-то очень знакомое, хотя Мима не мог точно сказать, что именно. То же самое он ощутил, увидев Луну.
— А мое дело — Война, и они — солдаты.
— Жизни — моя забота, а это — дети!
— Почему же ты тогда не распорядилась этими юными нитями по-другому? — спросил Мима, все еще испытывая беспокойство от ощущения, что откуда-то он должен знать ее. — Эта ситуация начала развиваться задолго до того, как я вступил в должность. И мне она не нравится, но я обязан найти оптимальное решение. Не вижу лучшего выхода, чем закончить сражение и постараться с честью отправить выживших по домам.
— С честью! — с яростью вскричала Лахесис. — Что за честь в бессмысленной смерти?
— Вот этот мальчик, которого я сейчас изучаю, содержит себя и свою мать единственным доступным ему способом, — пропел Мима. — Он служит своему народу. Другого пути для него нет. Ему надо выполнить свой долг, иначе еще большие несчастья обрушатся на него и его товарищей. Я глубоко сожалею о таком положении вещей, однако, даже если бы можно было отменить данную битву, это не вернуло бы мальчику отца и братьев, не дало бы ему пищи и крова. Я пытаюсь найти средство, чтобы свести к минимуму ущерб от этого сражения и этой войны, но ситуация чрезвычайно сложна, и простодушные протесты со стороны неосведомленных лиц большой пользы не принесут.
— Простодушные протесты! — гневно воскликнула Лахесис. Теперь, когда злилась, она более чем когда-либо казалась знакомой. Светлые волосы, скулы… — Неосведомленных?! Ты не смеешь говорить со мной в таком тоне! Я Судьба!
— Да будь ты хоть самой Деви! (*11) Это моя работа.
— Я не намерена с этим мириться, — сказала Лахесис. Она затрепетала, превратилась в большого паука и исчезла.
Мима хотел уже возобновить движение, как вдруг снова появилась Лахесис. На сей раз ее сопровождала какая-то женщина.
Мима вгляделся. Это была Восторг.
Принцесса непонимающе осмотрелась вокруг.
