Найл вспомнил о Хамне и Корвиге: хорошо, если успели добраться домой до начала бури. Казалось, сама судьба привела их в момент крайней нужды в эту спасительную крепость. Если понадобится, можно будет остаться здесь хоть на всю ночь.
Внезапно буря стала ослабевать, а небо проясняться, насыщаясь светом, напоминающим рождение зари. Вскоре ветер утих совершенно, и в одно мгновение прорезался такой пронзительный солнечный свет, что показался вначале просто ослепительным.
Солнце стояло по-прежнему высоко – судя по всему, было около двух часов пополудни. Оказалось, отца с сыном занесло песком по самую шею. На противоположной стороне двора песок образовал насыпь возле стены. Найл с трудом встал (ноги, оказывается, затекли) и потянулся. Хотел посмотреть через стену, но роста чуть не хватило, и тогда он прошел через двор, увязая в зыбучем песке, и забрался по насыпи наверх. Внизу открывался вид на руины незнакомого города. Обнаженные бурей останки строений находились по меньшей мере на десяток метров ниже стены. Прямо напротив стояло здание с высокими колоннами – не грузными и квадратными, как в крепости на плато, а стройными и круглыми, и некоторые из них все еще подпирали то, что осталось от оконных перемычек и стен. А как раз в середине, между колоннами, находилось нечто дающее под солнцем слепящие блики.
– Отец, скорее сюда, глянь! – крикнул Найл. Улф уже через секунду стоял рядом.
– Вот как… Мне, сдается, доводилось кое-что слышать об этом, – задумчиво произнес отец. – Город, которым правил Бейрак, отец Каззака.
– Они обитали на поверхности?
– Пока их не выжили смертоносцы.
– И основал город тоже Бейрак?
– Нет. Он стоит здесь с незапамятных времен. Говорят, его построил какойто древний народ. А звались они латинами.
– А вот там что, не знаешь? – Найл указал на сверкающее нечто.
– Не знаю. Во всяком случае, видно, что сделано из металла. Около десяти минут, падь за пядью одолевая щербатые стены, они спускались вниз, на песок. С наружной стороны было заметно, что крепость представляет собой квадратное строение, сложенное из обтесанных блоков, которые скреплены между собой цементом Окна – высокие и узкие. Высоким и узким же был дверной проем, а вверху на стене выдолблены непонятные символы. Проход весь завален разрушенной каменной кладкой, забит песком. В город от него вела двойная колоннада впрочем, теперь уже лишь обрубки, а обломки камня валялись на дороге. На некоторых колоннах сохранились капители с изображением виноградных гроздьев и листьев.
От большинства строений остались лишь полуразрушенные стены. Правда, были среди них и такие, что сохранили верхние этажи. Все строения – из обожженной глины и кирпича. Помещения в них были совсем крохотными, иные не больше нескольких метров.
Пока Улф осматривал развалины дома, Найл расхаживал по зданию с колоннами, куда вела с улицы мощеная дорожка. Под ногами лежали каменные глыбы, покрытые чем-то вроде цемента.
В пространстве между колоннами выстроились в ряд как бы внушительные короба, но только высеченные из камня. Расслабившись, а затем сосредоточась, Найл безошибочно определил, что у этих штук есть какая-то странная связь с мертвыми.
Мощеная дорожка заканчивалась пролетом лестницы – ступени шириной метров пять каждая, – ведущей к остаткам массивных ворот. От храма, в который входили некогда через эти ворота, не осталось, по сути, ничего, кроме расположенных вкруговую колонн, каждая на квадратном гранитном постаменте, а сверху – уцелевшая оконная перемычка.
Найл с самозабвением разглядывал цветастые квадратики напольной мозаики, изображающей птиц и зверей. А в самом центре мозаичной площадки стояло загадочное нечто, околдовывающее своим блеском. Приблизившись, юноша с удивлением увидел на изогнутой металлической поверхности свое отражение. Правда, внешность в ней безобразно искажалась, а если подойти ближе, то и вообще коверкалась до неузнаваемости. Нечто напоминало жука на металлических лапах-подпорках, с прозрачными выпученными глазами впереди.
Даже одного взгляда на эти согнутые в суставах лапищи было достаточно, чтобы понять: для ходьбы такие ноги не годятся. Внутренне расслабившись, Найл попробовал выведать что-нибудь о стоящем перед ним непонятном устройстве – надеялся вызвать какие-нибудь образы или хотя бы ощущения.
Картина, к его удивлению, получилась ужасно размытая и невнятная, можно сказать, вообще никакая. С таким же успехом можно было гадать о значении непонятных знаков над дверным проемом крепости. Походило, что неизвестный творец сверкающего чудища совершенно не похож на людей, которых знал он, Найл. Тем не менее было в этом чудище что-то такое, что говорило: его создали люди. Но зачем? Не для того ли, чтоб на спине своей и складных лапах оно перевозило людей через пустыню?
Сразу за выпученными глазами в округлом боку располагалась, судя по всему, дверь.
Найл почуял это сразу, будто память какая-то, древняя-предревняя, незаметно ожила в сознании (дверей он отродясь не видел). Юноша осторожно притронулся к ней – вопреки ожиданию металл под лучами солнца нагрелся, но не сильно. Снаружи неброско выделялась изогнутая металлическая ручка, и Найл, ухватившись, принялся крутить ее во все стороны, а затем, потеряв терпение, поддал ее ребром ладони.
Он смутно догадывался, что именно благодаря этому выступу можно проникнуть в чрево причудливого насекомого, и в конце концов, распалившись, хлопнул со всей силой – и тут под пальцами что-то подалось (от неожиданности он даже вздрогнул), часть бока плавно отъехала в сторону. Юноша тотчас отскочил: ему показалось, что дверь двигает кто-то невидимый. Однако внутри никого вроде и не было. Осторожно заглянув в открывшийся проем, Найл потихоньку забрался внутрь. Только там он обнаружил, что «глаза» у насекомого сделаны из чего-то прозрачного – вроде оплавленного огнем белого песка, который пропускает свет. Здесь было тесно, места хватало лишь на небольшие – кстати, обтянутые кожей – сиденья.
Юноша вертел головой, с изумлением разглядывая совершенно незнакомые предметы, но, как ни силился, никак не мог догадаться, зачем все это нужно. Понятное дело, где ж он мог увидеть (а тем более с чем-то сравнивать) усеянный тумблерами и кнопками пульт управления и рулевую колонку? Увиденное и словами-то было трудно описать. Найла объял ужас. Перед ним, вне всякого сомнения, какая-то святыня, не иначе. Парень осторожно опустился на теплое от солнца сиденье и, заведя над пультом руку, затаив дыхание, коснулся растопыренной пятерней его стекловидного с пупырышками покрытия. Ничего не произошло: чудище оставалось таким же смирным и даже не попыталось наказать его за любопытство. А вот повыше пупырчатого покрытия была соблазнительно откинута крышка, и в углублении виднелись необычные предметы, которые Найл один за другим дотошно рассмотрел и ощупал. Когда юноша невзначай надавил на масленку, ему в лицо тоненькой струйкой брызнуло машинное масло, и от неожиданности он даже подпрыгнул.
Попробовал жидкость на язык – пакость, отер лицо рукой. Набор отверток и гаечных ключей вызвал у Найла недоумение: зачем все это? Никогда еще в голове у юноши не возникало столько вопросов, на которые никто не мог дать ответ. Полная неясность.
