Тэсс посмотрела на часы.
— Мне пора идти, — сказала она и наклонилась, чтобы поднять сумку из-под стола. — Спасибо, что сказала мне. Нет, я серьезно — или буду серьезна, когда все выясню. Мне надо сначала поговорить с Марком, но потом я тебе расскажу, как пошли дела. Обещаю, все это прекратится. И не могла бы ты спросить Франки, что конкретно она слышала о Джейке? Это очень важно.
— Хорошо. Я спрошу. Уверена, что ничего такого тут нет. Одни слухи.
Тэсс прикусила губу. Ей пришло в голову, что на протяжении всего разговора они не упомянули, что, возможно, Франческа как-то завлекала Джейка. Пока он числился в качестве злодея, отсюда и загадочные «слухи». Ни одна дружба не могла устоять перед инстинктом львицы любым способом защитить своего детеныша. В конце концов, Франческа не менее активно слала сообщения Джейку, и кто знает, о чем она писала. Однако Тэсс решила, что сейчас вряд ли стоит ворошить это осиное гнездо.
Когда она вернулась домой, Олли и Хэтти лежали перед телевизором и смотрели «Семейку Флинтстоунов» по каналу мультфильмов.
— Где Джейк? — мимоходом поинтересовалась Тэсс.
— Не знаю, — сказал Олли, не отрываясь от экрана.
— По-моему, он наверху, — ответила Хэтти.
Тэсс поднялась наверх, напряженно размышляя. Из спальни мальчиков доносилась громкая музыка. Джейк явно решил не ходить играть в «Боевой молот». Его нынешней страстью была гаражная музыка; Тэсс пыталась ее принять, но без особого успеха. Дверь была полуоткрыта, и она осторожно распахнула ее.
Джейк лежал на спине поверх постели с закрытыми глазами. На нем были до невозможности мешковатые джинсы и огромная бейсбольная майка. Любимые красные ботинки лежали там, где свалились с его ног. У одного носка на пальце была огромная дырка.
— Джейк! — ответа не было.
— Джейк! — сказала Тэсс еще громче.
— А? — Он открыл глаза. Тэсс наклонилась и сделала музыку на его магнитоле потише. Она села на край постели.
— Что? — Он пытался не смотреть на нее.
— Я думала, ты пошел к Нику.
— А, я решил, на х… извини, на кой мне это надо.
— С тобой все в порядке? — Тэсс не удержалась и поправила торчащую прядь волос у него на лбу. Джейк отдернулся. Кожа у него была влажная от пота.
— Да, конечно. Что такое?
— Просто хотела на тебя посмотреть. Извини, что в последнее время так часто отсутствовала. Я была так занята. Мы так редко проводим время вместе.
— Да ладно, я знаю, у тебя работа. Это круто. Что тут такого?
— Да ничего. Ты домашние задания сделал? — Он усмехнулся ей в ответ. Такой красивый, и лицо его выглядело слишком взрослым для его возраста, лет на восемнадцать.
— Зануда. Сделал, сделал, а теперь отдыхаю с любимой музыкой, если ты не против.
— Да, конечно. Слушай, Джейк…
— Что? — спросил он, снова закрыв глаза.
— Что у тебя с Франческой?
Он открыл глаза.
— Какой Франческой?
— Не валяй дурака. Ты знаешь, какой Франческой.
— А что?
— Так просто.
— Не говори ерунды, мам, — сказал он. — Она мне в матери годится. — Он лукаво улыбнулся. — Ну, почти.
Снизу донеслась настоящая какофония.
— Мама! — крикнул Олли. — Скажи Хэтти, пусть оставит пианино в покое!
— Ну, спокойной ночи.
— Спокойной.
— Ты точно ничего не хочешь мне сказать? — спросила она, останавливаясь у дверей его спальни.
— Что? Что я в розыске, наркоман, и у меня целый гарем девочек, которые меня хотят?
— Джейк!
— Нет, — рассмеялся он. — Не хочу. — Он надел наушники и закрыл глаза. Лежа на постели, он напоминал падшего ангела.
Марк тоже рассмеялся, когда Тэсс ему все рассказала.
— Это не смешно. Марджи была в ярости. Как бы ты себя почувствовал, если бы Хэтти через восемь лет кто-нибудь послал такое письмо?
— В бешенстве, — согласился Марк. — Но откуда мы знаем, что она не давала ему повода?
— Вот и я так подумала, но не могла же я это ей сказать. Так или иначе, это, похоже, пошло от нашего сына, который, очевидно, говорит девочкам, что хочет с ними трахаться.
— Звучит вполне нормально.
— Ты в таком возрасте тоже трахался?
Марк протянул руку через кухонный стол и погладил жену по щеке.
— Мне нравится, когда ты говоришь такие слова. Ты при этом вся краснеешь. Нет, я не трахался в пятнадцать, как ты мило выразилась. Разве что сам с собой.
— Марк, тебе придется отнестись к этому серьезно. Кто-то из нас должен будет с ним поговорить.
— Я думал, ты вчера с ним поговорила.
— Да нет, как следует не говорила. Он плохо выглядел и был очень сонный. Честно говоря, мне было не по себе. Это тебе с ним надо говорить о таких вещах. Поговори с ним как мужчина с мужчиной об ответственности и всем таком.
— Но ты же его мама. Я думал, мамы объясняют про пестики и тычинки.
— По-моему, для разговора про пестики и тычинки уже поздновато. Джейк наверняка может рассказать нам больше, чем мы знали в его возрасте. Даже Хэтти проходила в школе противозачаточные средства.
— Правда?
— Ну, она вчера спросила меня, что такое презерватив.
— И что ты сказала?
— Что это такие консервы.
Марк расхохотался.
— Господи, теперь с этим уж слишком спешат, правда? По-моему, во всем виновато телевидение. Даже на канале «Никельодеон», который рассчитан на возраст Хэтти, подростки говорят о том, что спят друг с другом. Марджи сказала, что в журналах Джорджины печатают письма вроде «Мой бойфренд хочет орального секса, но, по-моему, мы еще недостаточно взрослые. С любовью, Карли, 12 лет». Чем все это закончится? К шестнадцати секс им надоест, и человеческая раса вымрет, потому что никто не захочет размножаться. Тайны совсем не осталось, разве не так:
— Ты, правда, хочешь, чтобы я поговорил с Джейком?
— Да. Будь понапористей. Я уверена, он ничего такого не хочет, а просто пижонит, но ты его все равно пугни. Я хочу, чтобы он уважал девочек, а не надувался как индюк и не разглагольствовал о том, как он хочет их трахнуть.
— Я постараюсь. Это обязательно должно быть сегодня?
Тэсс посмотрела на часы. Было уже начало одиннадцатого.
— Нет, оставь до завтра. И я не хочу втягивать в это Олли. Уверена, он тут ни при чем, у него такая нежная душа.
— Ладно. Как насчет лечь пораньше? Мне завтра рано уходить, я поставил будильник на шесть.
