Так теплым и тихим вечером 13 июня Антон Павлович снова вернулся к своей шахматной партии.
Глава 2
Сон Антона Павловича
Раннее четырнадцатое июньское утро застало Антона Павловича за письменным столом.
Антон Павлович спал, вытянув вдоль шахматного поля правую руку и время от времени тревожно шевеля пальцами.
Нижняя щека Антона Павловича неподвижно лежала на. Верхняя щека Антона Павловича свешивалась, укрывая нижнюю.
Вдруг плотно задвинутые шторы шелохнулись, и легкий сквозняк, пробежав по голым ступням писателя, с неприятным скрипом приоткрыл за его спиной дверь кабинета.
Подумав во сне, что забыл закрыть дверь на тумбочку, Антон Павлович хотел встать и закрыть ее, дернулся было, но почувствовал с удивлением, что щека его прилипла к клетке. Это показалось Антону Павловичу очень неприятным, и он поскорее распахнул глаза.
Распахнув глаза, Антон Павлович увидел, что в таком приклеенном положении ему почти ничего не видно. Верхний глаз Антона Павловича смотрел в потолок, нижний глаз так и вовсе не открылся.
Вспомнив, что Феклиста Шаломановна все же как-то отклеилась, Антон Павлович дернулся еще, напрягая шею, но добился лишь хруста в позвонках и неприятного щипка в коже, какой бывает, когда отклеивают перцовый пластырь. Щека натянулась. По шее пробежались колючки. Стало противно и больно.
В ту же минуту приклеившийся Антон Павлович расслышал за своей спиной шаги.
Вошедший неторопливо прошелся по кабинету, и Антон Павлович, холодея, сообразил, что невидимый гость закрыл дверь кабинета на тумбочку.
Закрыв дверь, невидимый гость, фальшиво насвистывая и почему-то совершенно не опасаясь быть услышанным, подошел к креслу, в котором спал Антон Павлович, и его противный свист, сделавшись похожим на змеиное шипение, скользнул Антону Павловичу за шиворот.
Антон Павлович замычал и зашлепал правой рукой по столешнице, пытаясь отпугнуть вошедшего, но ничего не добился. Все так же гнусно и фальшиво насвистывая, невидимый гость протянул из-за спины Антона Павловича левую руку и, ухватив белого ферзя, переместил его с dl, наJ3.
Антон Павлович зажмурился и изо всех сил рванул голову с клетки. Послышался отвратительный треск. Из зажмуренных глаз писателя хлынули слезы.
Чуть отклеившаяся щека натянулась как резиновая, но тут же шлепнулась, прилипнув обратно.
Незнакомец захихикал.
Вместе с ним захихикало что-то еще.
Антон Павлович замер, прислушиваясь. Его открытый глаз, затуманенный слезами, по-прежнему смотрел в потолок. По потолку скользили тени шахматных фигур.
Все это были тени совершенно одинакового цвета: белые фигуры от черных не отличить. Их было много, но все они одинаково не любили Антона Павловича и хотели ему зла.
«Давайте съедим Антона Павловича!» – лопотали они.
«Лучше отрубим ему голову!» – лопотали они.
«Замечательная идея!» – лопотали они.
«Сейчас мы ему покажем!» – лопотали они.
«Кровожадный людоед, сейчас он у нас получит как следует!» – лопотали они.
«Мерзкие, подлые, отвратительные карлики!» – думал в ответ Антон Павлович.
«Это я вам покажу, когда проснусь!» – думал в ответ Антон Павлович.
«Тьфу на вас»! – думал в ответ Антон Павлович.
Кто-то маленький и серый проскакал по потолку, одновременно деревянно простучав по клеткам. Фигурки на потолке собирались кучками. Они переговаривались. Они шептались. Они хихикали, указывая на приклеенного к клетке Антона Павловича головами.
В ту же минуту несчастный пленник с отвращением ощутил, как одна из них ловко вскарабкалась ему на шею и весело, точно с ледяной горки, скатилась между лопаток.
«Не разрешаю! Стойте! Остановитесь, мерзавцы! Жалкие лилипуты!» – злился во сне Антон Павлович, но фигурки его не слушались. Они дергали Антона Павловича за волосы, щекотали за ухом и хихикали как мыши.
