Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Это горестная жертва, я знаю. Знаю и то, сколь невыносимо для Вас нищенское существование. Слишком рано Вам пришлось повзрослеть, воюя с невежеством и деградацией личности, расцветающими под гнетом нужды, Знаю, как Вы мечтаете освободиться от каждодневных трудов и чужих прихотей, дабы иметь возможность удовлетворить свою любовь к знаниям, выйти в свет и заняться благотворительностью.
С тех пор, как мы с Вами познакомились, у Вас появилось еще больше поводов стремиться к перемене в судьбе, Вы почтили меня своей привязанностью, но вожделенный союз, который стал бы гарантом нашего счастья, увы, невозможен, пока хоть один из нас не будет иметь достаток, Конечно, даже изнуряющий труд, отсутствие самого необходимого и прочие атрибуты бедности воспринимаются не так болезненно, когда рядом с тобой преданный друг, но, трезво оценивая свое нынешнее состояние, я не могу жениться на Вас. Поскольку моих усилий недостаточно, чтобы поддержать нас обоих, несправедливо было бы обременять Вас новыми заботами и обязанностями. Да Вы и сами это понимаете лучше меня. Любовь к независимости и свободе, присущая Вашей натуре, несовместима с рабским трудом и нуждой. Боюсь, это уже приняло характер навязчивой идеи, что можно рассматривать как единственный Ваш недостаток, ибо во всех других отношениях Вы безупречны. Но и закрывать на это глаза тоже нельзя.
После смерти брата Вы внезапно обрели то, к чему стремились. Как ни тяжела Ваша утрата, зачастую некоторые последствия даже самых ужасных трагедий могут быть позитивными. Неожиданное наследство дало Вам необходимый досуг и возродило зачахшую в оковах бедности мечту о соединении наших судеб. Непоправимое несчастье, таким образом, стало одновременно и благом, и худшим из всего, что только могло случиться.
Почему Ваш брат скрывал от нас наличие этих денег, почему, располагая такими средствами для вольготной жизни, он продолжал работать на прежнем месте и влачить жалкое существование в невыносимых условиях? Все это давало нам повод для бесконечных, неразрешимых догадок. Несомненно, можно было предположить, что ему оставлены на хранение чужие деньги, но где тогда документ или расписка, наконец, сам доверитель? Вы долго ждали, не решаясь принимать эти деньги в собственность, пока не убедились, что других претендентов на них нет, и только тогда согласились. А теперь наши радужные планы на будущее лопнули как мыльный пузырь. Вам придется снова вернуться в серые будни нищеты и зарабатывать на пропитание непосильным трудом. Поскольку перемена Вашего образа жизни потребовала больших трат, Вы не сможете сразу отдать всю сумму целиком, а значит, станете должницей Уэймута.
Не сокрушайтесь, что судьба так обошлась с Вами, ведь друг Вашего брата – очень порядочный и несчастный человек. Подумайте о том, что мы спасем от нужды его отца, который уже стар и не в силах сам о себе позаботиться. Подумайте и о его жене, страдающей из-за вынужденной разлуки с ним, – она, возможно, не уступает Вам в своих достоинствах, но лишена всякой опоры. Новый натиск зла, казалось, отступившего от нас, ощущается теперь с еще большей силой. У меня и у моих сестер, как Вы знаете, нет ни гроша за душой, мы полностью зависим от престарелого дяди. Когда он умрет, все его имущество отойдет к сыну. А для этого человека мы чужие люди, даже враги, и он не остановится перед тем, чтобы лишить нас и крова над головой. Мой брак с Вами наполнял меня радостными предчувствиями не только на свой и на Ваш счет. Я надеялся, что и мои милые девочки найдут в нашем доме убежище и пропитание.
Но теперь этот брак представляется мне почти несбыточной мечтой. Сердце обливается кровью при мысли, какие испытания вновь ожидают мою возлюбленную Мэри, но сожаления лишь умножают горести, они пагубны, и нам необходимо выбросить их из головы.
У меня нет сомнений, что притязания Уэймута найдут у Вас отклик. Разве случайно такое количество совпадений? Отсутствие писем и бумаг – тоже весьма таинственное обстоятельство, хотя зачем Уолдгрейву так уж нужно было заботиться об их сохранности? Прямая надобность в них уже отпала, он мог уничтожить их или использовать в каких-то своих целях. А может, они все еще пылятся где-нибудь в укромном уголке среди неразобранного хлама, Желать, чтобы этой тайне нашлось иное объяснение и деньги остались в наших руках, едва ли простительный эгоизм. Уэймуту и его семье они необходимы больше, чем нам с Вами.
Впрочем, все это мы еще обсудим при встрече. А пока я возвращаюсь к моему повествованию.
Глава XVI
Здесь, друг мой, Вы должны позволить мне сделать паузу. Последующие события таковы, что самое изощренное воображение не создаст ничего подобного. Даже своевольной фортуне не под силу так распорядиться человеческой судьбой. Это совершенно невероятно и ужасно. Стоит только вспомнить тот кошмар, и мной вновь овладевают тревога и растерянность.
Возможно, я и научусь когда-нибудь оглядываться на прошлое без мучений, но пока еще очень далек от этого. Я боюсь теперь уединения и сна, они стали для меня сигналами, по которым являются чудовищные призраки, Где сумерки и безмолвие, там голод, слепота, смерть и безумие. Никакие усилия не способны с этим справиться, Отныне мои страхи постоянно нуждаются лишь в одном утешителе – свете. У меня ноет сердце, когда я наблюдаю заход солнца; чтобы уснуть, я зажигаю свечу и ставлю ее рядом с подушкой. Если бы я проснулся посреди ночи и обнаружил себя окутанным тьмою, не знаю, в каких действиях могло бы выразиться мое отчаяние.
Долг по отношению к другу предписывает мне продолжить повествование, и так отложенное на более длительный срок, чем позволяют правила приличия. Теперь, вновь обретя способность держать в руках перо, я положу конец беспокойству, которое Вы, возможно, испытываете за мою судьбу, и вспомню череду неслыханных, чудовищных злоключений, выпавших на мою долю в последнее время.
Не уверен, однако, что сумею последовательно изложить все эпизоды и перипетии случившегося. Образ набегает на образ, невероятные события, как картины, мелькающие за окном скорого поезда, сменяются с такой быстротой, что, боюсь, мне не удастся отделить их друг от друга и обрисовать с достаточной ясностью. Воспоминания больно сжимают мое сердце. Я испытываю отчаяние и безысходное одиночество: два этих чувства слились в одно, непередаваемое словами. Но постараюсь рассказать, как смогу. Однако, сколько бы я ни изощрялся в красноречии, трудно будет заставить Вас поверить, что все это происходило на самом деле. Слабость и заторможенность мысли сковывают меня, превращая мою историю лишь в подобие правды. Что ж, Вам придется довольствоваться этой бледной тенью пережитого мной кошмара.
Я говорил, что спал. По крайней мере, так подсказывает мне память; одежда валялась на полу, свеча стояла на стуле возле самой подушки, а сам я лежал в постели и рассматривал лунную дорожку на стене, совсем темной там, куда не доходил свет свечи. Помню наплывы бессвязных фантазий, предвестников сна. А потом в какой-то момент мысли мои совсем перестали течь, и меня поглотила пучина забвения, такого глубокого, будто я умер.
Возвращение в реальность далось мне нелегко. Я выбирался из этого бездонного омута так медленно и вяло, что сам не верил в свое пробуждение. Поначалу я никак не мог разобраться в собственных чувствах и осознавал только то, что жив. Это безвольное состояние не сопровождалось ни усталостью, ни болью – я ощущал лишь мучительное нежелание двигаться и не в силах был открыть глаза. Мысли блуждали, запутанные и бессвязные, сознание присутствовало, но в отрыве от тела и разума. Затем оборванные связи в моем организме начали постепенно восстанавливаться. Я понял, что лежу на спине. Глаза смежены. На них что-то давит, слишком тяжелое, чтобы поднять веки, Стоило мне попытаться сделать это, меня пронзила такая ужасная боль, какой я никогда в жизни еще не испытывал, Но вот глаза открыты, а вокруг по-прежнему кромешная тьма. Я хотел приподняться, однако мои члены задеревенели, и суставы почти потеряли гибкость. Ценой огромных усилий мне удалось наконец принять сидячую позу. Плечи и спина невыносимо ныли, словно меня избивали дубинками, жестоко и долго; кровь бешено пульсировала в висках; лицо было покрыто холодными, липкими каплями – только потеря зрения могла меня так напугать. Я поворачивал голову в разных направлениях, моргал, щурился, напряженно всматриваясь, но все тщетно – повсюду безраздельно властвовал абсолютно непроницаемый мрак.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
