– Пищей духовной меня есть кому кормить. А вот материальной…
– Пошел вон, – бесцветно ответил дядя. И почесал бровь ногтем мизинца.
* * *
Алек поплелся обратно, опустив голову, шаркая ногами. В центре города он заметил на тротуаре надпись: «Магазин приколов 50 м». Рядом была нарисована стрелка, показывающая во двор.
В тесном магазине едко пахло заморскими товарами. Зал был перегорожен невысокой витриной. За ней, прислонившись спиной к стене и скрестив руки, словно поддерживая грудь, стояла продавщица.
Алек отметил: «Поддерживать есть что» – и начал изучать товары. Рядом с каждым лежало пояснение, написанное круглым, детским почерком. Тут были: ампулы с вонючей жидкостью, полурастаявшее пластмассовое эскимо, наклейка на стекло в виде трещины, кубики сахара со всплывающими неприличными штучками внутри, накладные шрамы четырех видов… На краю, крест-накрест приклеенное скотчем к стеклу, лежало объявление: «Требуется курьер. Обращаться к администрации».
– Это сюда, что ли? – спросил Алек.
– Ага, – кивнула продавщица. Под футболкой качнулось тяжело и весомо.
– Так я пройду?
– Ага.
– Туда?
– Ага.
Пройдя темным коридором, Алек попал в кабинет директора. За простым обеденным столом сидел человек с идеальной внешностью грабителя: без возраста, без примет, капелька – в море безликой толпы.
– По объявлению, – сказал Алек.
– Курьер?
– Да.
– Хорошо. Заполняй заявление, пиши автобиографию кратенько, в течение недели дадим ответ.
Он дал Алеку бланки, освободил часть стола от бумаг и приставил стул. Алек сел, быстро заполнил заявление и задумался. Никогда раньше он не писал автобиографий. Мысленно план виделся таким: детство – отрочество – юность. Плюс: промежуточные остановки, акцентирование там, где надо, и умалчивание там, где не надо. Но как выстроить логическую цепь? Алек решил пойти от противного: написать всё, а ненужное – убрать.
Он погрузился в процесс. Жалобно поскрипывала видавшая виды ручка. Шатался стол под бьющимся рыбой локтем. Директор заботливо поднял погнутые жалюзи, впуская яркое весеннее солнце.
Каждые несколько минут Алек с интонацией хирурга требовал:
– Бумаги!
Директор подносил.
Девять листов исписал Алек. Девять листов по тридцать строчек на каждом. И приступил к редактированию, вычеркивая ненужное, малозначительное. Это оказалось много проще, чем писать. На первом круге из его жизни исчезло детство, характеристика родителей, близких родственников и начало учебы в школе. На втором – учеба в школе до остатка, эпопея о поступлении в вуз на трех листах и связанные с ней лирические отступления.
После пятой правки уцелела лишь одна фраза, первая: «Меня зовут Алек». Алек подумал, что сообщать свое имя – шаг явно избыточный и сократил ее до «Меня зовут А.»
На прощание директор протянул ему ладонь, пухлую и мясистую, похожую на перезревший корнеплод.
Спустя три дня Алек уже работал курьером. Потянулись дни скучные и пресные. В магазине ему дали позывной «Писатель» и, к своему стыду, Алеку пришлось отзываться на это прозвище.
Он получил первую зарплату и не отказал себе в удовольствии жестами и мимикой продемонстрировать директору собственную независимость, и его, директора, ущербность.
За что и был уволен. Моментально, росчерком пера. Проще, чем вздох сделать.
* * *
Помыкавшись там и сям, сменив с десяток мест работы, Алек решил уехать в деревню. Было в этом, как он считал, некое самозаклание на неопределенный алтарь.
Из газет Алек знал, что многие деревни вымирают, стоят пустыми. Жилищный вопрос его не беспокоил.
На автовокзале он купил билет на глухое направление до небольшого поселка и шесть часов протрясся в автобусе. Двадцать километров проехал на попутке, выспросив у шофера все необходимое. Три километра прошел пешком, в сторону от дороги, и вышел к деревне Сметана.
Рядком стояло с десяток почерневших изб. Почти все – с забитыми окнами, с дворами, заросшими травой. Майские, безлиственные ветки деревьев царапали крыши.
Алек прошел до последнего дома. Деревня была мертва. За занавесками не мелькали белые любопытные носы. Не тявкали цепные псы, завидев незнакомца. Ржавая колодезная цепь без ведра беспомощно распласталась кольцами по земле.
Алек поселился в последнем, крайнем доме. Замка на двери не было. В косяк низкой двери был воткнут топор. С трудом вытащив его, Алек сбил доски с окон. Стекла были целы.
Он прошел в дом и обнаружил вполне сносную обстановку. Первое, что он придирчиво изучил, – русская печь, ярко-белая, с красным деревянным приступком. В маленькой комнате просторного пятистенка стояла железная кровать с жестким матрасом. В большой комнате вдоль окон – длинная, крепкая лавка. Перед ней овальный стол с побитой столешницей и две табуретки. Под лавкой лежали свернутые полосатые половики. На бугристых стенах, обклеенных пожелтевшей бумагой, белели квадраты.
В крошечной кухоньке висело несколько полок, в углу стояли кочерга и два ухвата. Блестела отполированная ногами петля на дверце подпола. У печи одна в одной – формы для выпечки хлеба.
На чердаке Алек нашел ящик с посудой и стащил его вниз. Принес воды в двух ведрах, растопил печь поменьше, в комнате; нагрел. Достал из дорожной сумки брикет хозяйственного мыла, накрошил в ведро. Швабру сделал из граблей, намотав на них тряпку. Еще несколько тряпок приготовил для других нужд.
Раздевшись до пояса и закатав штаны, он бросился в бой, барабаня босыми пятками.
Неделю Алек занимался обустройством. Принес с реки камней и оттер до блеска некрашеные доски пола. Найденным куском рубероида залатал крышу, заменив несколько прогнивших досок. Очистил колодец. Наготовил дров. Выправил забор и даже приделал самодельную пружину на калитку.
В апогее, удивляясь самому себе, вырыл новую выгребную яму.
Летом он собирал грибы и ягоды, продавал на дороге. На вырученные деньги запасался впрок едой. Купил бродни и снасти – ходить на рыбалку. Раз в неделю, с пастушьей сумкой через плечо, с восходом выходил и шел пешком в поселок, в магазин, на почту: купить хлеба, газет, поболтать с новыми знакомыми. Возвращался затемно, уставший и довольный, волоча сумку по высокой траве.
К зиме Алек устроился замечательно.
В один из визитов в поселок он случайно узнал, что в сельсовете за убитых волков платят деньги. Алек подумывал купить мотоблок, лишние деньги были бы очень кстати. Волки около его дома водились, он не раз видел следы на первом снегу.
Алек помнил слышанный где-то способ ловли волков. Нужна была собака, коза или овца. Расспросив продавщицу в магазине, Алек узнал, где можно достать щенка и тут же купил две бутылки водки – на обмен.
