Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
– О Господи, – шептала Майя, пытаясь зарыться лицом в подушку как можно глубже и словно страус спрятать голову от действительности. – Господи! – Она вцепилась в руку Карима. – Не отдавай меня ей!
– Не отдам. Если ты, конечно, сама не уйдешь.
Майя со вздохом привалилась к нему головой. Ей было изнуряюще тоскливо оттого, что веру в любовь и надежду на счастье ей столько раз в жизни приходилось с корнем выдирать из души. И вот сейчас, когда и то и другое наконец-то пришло к ней, любовь никак не может прочно укорениться и едва образовавшаяся завязь то и дело готова сморщиться и увянуть. И пустить взамен себя кладбищенский холод – старуху.
– Что мне сделать, чтобы она больше не возвращалась? – прошептала Майя.
– Закрой глаза, – услышала она.
Майя покорно смежила веки. Сперва под ними было просто темно, порой что-то поблескивало, порой наплывали какие-то пятна. Потом перед мысленным взором встало поросшее маками поле, розовые горы. Они приближались и двигались то вверх, то вниз, точно женщину по-прежнему нес на себе Горизонт. Затем она ощутила воспламеняюще нежное прикосновение поцелуев к своему лбу, векам, вискам. Обнимавшие ее руки сжимались все крепче, и Майя все явственней ощущала, что ее собственная воля не имеет сейчас никакого значения. Да у нее и в мыслях не было противопоставлять свою волю происходящему. Теперь поцелуи прикасались к ее обнажившимся плечам и груди, и Майе стало казаться, что скачка ее подошла к концу и сейчас она лежит в поросшем маками поле, а небо распахивается над ней во всем своем безбрежном великолепии. Она раскинула руки, и волосы разметались по подушке, а обнаженное тело трепетало, как маки под ветром. Вот и все. И все на удивление просто. Но как невероятно смешно, что ей пришлось добраться аж до Каппадокии, чтобы понять, что человек приходит на землю для любви. И что смерть незримо идет с ним бок о бок, всякий раз готовая взять свое, если любовь сворачивает знамена.
Ей казалось, что сердце исходит нежностью, словно перезревший и чудом спасенный от губительной гнили плод. Неужели когда-то в ее жизни случались другие прикосновения, и шепот другим голосом, и трепет в других руках? Если это и было, то она никогда по-настоящему не отдавала себя этим людям, а лишь пыталась получить в их постелях жалкое убежище от страха. Страха перед неприкаянным будущим. А судьба смеялась и каждый раз выставляла ее за дверь, чтобы она наконец-то могла нащупать дорогу, ведущую к любви. И как ей было не понять этого раньше?
Розовые горы. Мчащийся галопом Горизонт. Воздушный шар, подгоняемый огнем, победоносно взмывает в каппадокийское небо. Если кто-то и имеет право торжествовать над другими, так это любящий человек. Человек, распахнувший душу настолько широко, что в ней не осталось ни закутка для страха. Человек, превратившийся для другого в безбрежное, заливаемое светом поле. На этом поле нет ни единой тени и ни единой преграды, и твой возлюбленный будет ступать по нему легко, нежась на солнце и раздвигая грудью травы.
Она вслепую обняла склонившуюся к ней голову, прижала ее к своей груди. Ею владел невероятный, умиротворяющий покой. Молода она или нет, она не подвластна смерти. Той смерти, что несет с собою старуха – безжизненному холоду ко всему живому.
– Что с тобой? – спросил Карим, тревожно заглядывая ей в лицо.
– Я жива! – прошептала Майя, широко распахивая глаза. И, вдруг обретая голос, расхохоталась:
– Жива, понимаешь? И больше ее не боюсь!
XXIX
В стамбульском аэропорту им очень повезло с билетами – их удалось купить практически сразу и на ближайший рейс. Карим и Майя пили кофе, поджидая, пока будет объявлена регистрация, когда женщина заметила среди пассажиров, прилетевших последним самолетом и готовых выйти в город, знакомое лицо. Она до того разволновалась, что тут же вскочила и, забыв сказать Кариму хоть пару слов в объяснение, бросилась наперерез идущему по залу мужчине.
– Арсений!
Тот удивленно обернулся. В еще большем удивлении обернулась его спутница. Как бы ни была взволнована Майя, она узнала в этой девушке одну из постоянных героинь его ток-шоу, появлявшуюся на экране так часто, как это только дозволялось редактором программы – раз в три месяца.
– Арсений, ты что, меня не узнаешь?
Он искренне хмурился, пытаясь догадаться, кто эта женщина, с таким нетерпением ждущая от него ответа. Одновременно Арсений не мог не отметить, что незнакомка весьма интересна внешне, не сказать что красива, но именно интересна: яркие, выразительные глаза, роскошная вороная грива до середины спины, спортивная фигура. Кем бы она ни была, он не прочь возобновить знакомство.
– Вы участвовали в нашем ток-шоу? – наконец попробовал предположить он.
– Я Майя – соседка Глафиры.
Майя многократно слышала выражение «округлились глаза», но впервые увидела это воочию: глаза у Арсения стремительно расширились и стали значительно круглее, чем были.
– Не может быть! – до предела банально произнес он.
Майя торжествующе кивала; Арсений ошеломленно качал головой.
– А что с тобой случилось? Как… Откуда у тебя такие волосы?
Майя с улыбкой тряхнула головой:
– Это не парик – можешь проверить!
Спутница Арсения демонстративно громко поставила стоймя сумку, которую тянула за собой. Арсений не обратил внимания.
– Ты как будто… другой человек.
– Просто я хорошо отдохнула, – вдоволь натешившись его потрясенным видом, решила объяснить Майя. И нарочито невинным тоном спросила:
– Как там, в Москве? Какие новости? Расскажи мне, если не спешишь…
Арсений не спешил: они со спутницей приехали в Стамбул прибарахлиться дизайнерской одеждой в сезон весенних скидок, и не было повода полагать, что те закончатся в ближайшие полчаса. Отведя Майю в сторону (девушка из ток-шоу пристально за ними наблюдала), Арсений сообщил ей следующее: Глафира форменным образом сошла с ума. Первые пару дней после отъезда Майи она держалась мрачно и замкнуто и отменила все встречи с клиентами, а затем в нее и вовсе точно бес вселился. Хамство по малейшему поводу, а то и без повода, бесконечные язвительные шпильки, раздраженные замечания… А ужинать с ней стало просто невозможно.
– Ты представляешь, я прихожу, а на столе – колбаса, из которой жир так и выпирает, и овощи майонезом ну просто залиты! Я полез в холодильник, нашел там пару йогуртов – их и съел, а она меня на смех подняла: «Что, – говорит, – за фигурой следишь, метросексуал? Ногти у тебя еще не накрашены?» И это при твоем Никите! А вдруг он не знает, что такое «метро» и спутает с «гомо»? И потом: да, я слежу за фигурой, у меня работа такая! И за ногтями слежу – я же не землекоп. Не понимаю, зачем издеваться? Или звонит мне кто-нибудь на сотовый, а она встанет рядом и слушает. Я ухожу в другую комнату, а она начинает: «Иди-иди, любезничай со своими поклонницами! Пойдешь на работу – презервативы не забудь!» Нет, ну представляешь? И опять все при ребенке. А вдруг он еще не знает, что такое презервативы? И вообще: зачем она так?
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
