Они закончили ужин так же, как и начали — вместе, с крошечными чашками в руках. На сей раз чашки были наполнены темным горячим шоколадом, украшенным веточками мяты.
— Ты можешь это есть?
Он изобразил улыбку.
— Мне можно примерно столовую ложку шоколада в день. Поверь мне, на сегодня я уже напробовался и исчерпал свой лимит.
— Мне плохо. Я так объелась всякими вкусностями, которые ты даже не удосужился попробовать.
Он оперся подбородком на сложенные руки и задумался над ответом.
— Мне очень понравилось готовить для тебя, а потом наблюдать, с каким удовольствием ты ешь. Я и не надеялся, что всё пройдет так хорошо. Нет такого ощущения, будто бы я что-то упустил.
— Но, наверное, ты голоден.
— А вот это уже совсем другой вопрос.
— Да, — вдруг печально согласилась она. — Когда ты отправляешься домой?
— Когда скажешь. Я могу ещё некоторое время пожить в отеле. Для работы мне нужен только ноутбук. В смысле… Не захочешь ли ты увидеть меня снова? Может быть, в следующий раз сходим куда-нибудь?
— Ты приглашаешь меня на свидание?
Он кивнул и посмотрел на Хелену так пристально, что ей пришлось отвести взгляд.
— Я допустил непростительную ошибку, сразу появившись здесь. Надо было начать со свиданий, например, таких, как это. Я всего лишь говорю, что хочу попробовать начать всё заново.
— Сегодняшний вечер был восхитительным…
— Но?
— Но тебе же не нужны свидания. Ты сразу раскрыл свои карты. Тебе нужна жена. Ты хочешь обратить меня. А я не могу. Не могу нападать на людей. Не могу отказаться от загораний на пляже, попкорна перед телевизором или тыквенного пирога. Да миллиарда вещей!
— Тебе не обязательно становиться вампиром, чтобы быть со мной.
— Утверждаешь, будто не хочешь детей? — Хелена пожала плечами. Она знала, что это неправда. И была уверена, что из него получится замечательный отец. Но с кем-то ещё, не с ней. — Ты говоришь, что пойдёшь на это, но где-то глубоко внутри всё равно хотел бы обратить меня. Я уже жила с мужчиной, который пытался меня переделать. Это был ад.
— Я не Джефф.
— Нет, но… — пораженная, Хелена замолчала. — Откуда ты о нем знаешь?
Алекс повертел в руках чашку.
— Я кое-что вижу. Иногда.
— Ты читаешь мои мысли?
— Нет. Просто вижу некоторые вещи. Образы. Сны. Воспоминания.
Хелена прищурилась.
— Погоди-ка минутку. Сон с поездом. Ты там был? Это был ты? О, Боже!
— Это был мой сон. — Он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — А ты ворвалась в него. Да ещё и наряжена была как раз по случаю.
Неожиданно развеселившись, Алекс похотливо закусил губу.
— Это не… Я не… Это была не моя одежда.
— Ладно. Но бессмысленно отрицать, что нас тянет друг к другу. Все равно это всплывет в наших снах.
— Но ты знал, что это была именно я. В смысле, что во сне мы были вместе. А я не знала. Я думала, что мне снился мой собственный сон. И ты не видишь в этом ничего страшного?
— Откуда мне знать, чего ты хочешь? Мне не показалось, что ты хотела, чтобы я тебя разбудил.
— Мог бы и догадаться. Ты знаешь, я неоднозначно отношусь к подобным вещам. Например, к таким, когда берут что-то без спроса.
— Этот сон был очень ярким. Лучшим в моей жизни. И мне не стыдно. Я не буду за него извиняться.
— Ты невыносим, Александр Фостин!
— Нет, это ты невыносима. Сколько всего шансов нам дается для любви, Хелена? А ты собираешься зацикливаться на таких мелочах как границы твоего личного пространства.
— Зацикливаться на мелочах? — Хелена бросила салфетку. Видения о кровавых оргиях в её сознании, ночах без рассветов, странных русских вампирах, вторгающихся в её сны, когда захотят. Всё это далеко не мелочные придирки.
Алекс подался вперед, глаза его полыхали от страсти.
— Я очень сожалею о том, что он сделал с тобой. Мне нужно было разыскать тебя ещё шесть лет назад.
— Я сейчас не о Джеффе. Я о тебе. О том, что ты вампир. Неужели до тебя так и не дошло?
— Всё поправимо. Ты боишься доверять окружающим, потому что не доверяешь себе самой.
— Доверие надо сначала заслужить.
— Тогда позволь мне это сделать.
Хелена пыталась выдержать его взгляд так долго, как могла. Алекс не сводил с неё глаз. Даже не моргнул. Она сдалась и откинулась на своём стуле, печальная и уставшая. Между ними затянулось молчание.
Я не напугана. Я могу рассуждать здраво. И знаю, к чему готова, а к чему нет, так что не стоит зря его обнадеживать.
Но знала ли она? Была ли уверена? Могла ли позволить ему собрать вещи и до конца своих дней ни разу не поинтересоваться, что с ним? Как бы это её ни пугало, ответом было короткое «нет».
Мне нужно больше информации. Фактов. Сведений.
Алекс поднялся со стула.
— Хочешь кофе?
— Каким образом ты бы обратил меня в вампира?
Он очень осторожно опустился обратно на стул, словно там лежали сырые яйца.
— Ну, мы бы обменялись кровью.
— Мне пришлось бы тебя укусить? — Перед её взором промелькнули воспоминания о поезде, о том, как его голова была откинута назад.
— Первым делом ты должна была бы выпить кровь из пореза. Твоя кровь меняет мою, но моя меняет твою ещё больше. Через некоторое время ты станешь такой как я. — Он поморщился от разочарования. — Я не правильно это описываю. При этом твое тело меняется не так уж сильно, просто мы становимся единым целым. Мы можем проникать в сознание друг друга, видеть все наши секреты, все наши страхи и при этом принимать друг друга, несмотря на это. Нет, не так, именно из-за всего этого. Мой папа — упрямый сукин сын, и на моей памяти он плакал лишь один единственный раз — когда рассказывал мне, как они воссоединились с моей мамой.
— То есть ты утверждаешь, что этот взаимный обмен кровью очень романтичен.
Он кивнул.
— И приятен?
— Чертовски.
— А как ты кормишься от своих любовниц?
— Небольшими укусами. В точки биения пульса.
Она протянула ему запястье.
— Покажи.
Он переводил взгляд то на лицо Хелены, то на её запястье, в глазах отражалось подозрение.
— Хочешь, чтобы я покормился от тебя?
— Просто покажи, как ты это делаешь. Только немножко. Чтобы я поняла.
