Не удивительно, что в дискуссии из Талмуда, приведенной в начале данной главы, традиционно предпочтение отдается Гиллелю, который был сторонником восхваления невесты из уважения к ее (и жениха) чувствам. Это можно выразить словами героя романа Грэм Грина «Суть дела»: «В человеческих отношениях доброта и ложь стоят тысячи [неоправданно жестоких] правд».[110]
«Макро» ложь
До сих пор в центре нашего внимания были «микро» обманы – ложь, высказанная, чтобы уберечь чувства других или отвести опасность. Автор очерков Денис Прагер обосновывает, что, если с точки зрения нравственности какая-то доля (но никоим образом не все) подобного обмана допустима, то ложь в отношении «макро» вопросов, выходящих за рамки личности, – недопустима.
«Макро» ложь может быть особенно пагубной. Например, «Протоколы сионских мудрецов», вымысел конца XIX века, представляют международный еврейский заговор с целью овладения миром и ввержения народов во вражду и нищету. Историк Норман Кон документально подтвердил, как нацисты цитировали «Протоколы» в качестве «ордера на геноцид» евреев. В ходе Холокоста было убито шесть миллионов евреев, среди которых более миллиона детей, и ложь «Протоколов» способствовала подведению основы под их истребление.[111]
В противовес предыдущему примеру, к «макро» лжи часто прибегают те, кем движет желание мобилизовать на благое дело большие массы людей. Но использование низких методов для достижения высоких целей часто приводит к новым формам аморальности. К примеру, пропаганда союзников, движимая стремлением сплотить в ходе Первой мировой войны общественное мнение против Германии, фабриковала истории об ужасных зверствах, чинимых оккупационными войсками Германии. Солдат обвиняли в том, что они подбрасывают младенцев в воздух и накалывают их на свои штыки, отрезают детям руки, насилуют монахинь. Этим рассказам многие верили, и их поддерживал, среди прочих, известный историк Арнольд Тойнби.[112]При том, что эта ложь помогала объединять граждан стран союзников и мотивировать их солдат, она также вызывала антигерманскую ненависть, и в ряде случаев приводила к физическому нападению на американцев немецкого происхождения.
Когда Первая мировая война закончилась, стало общеизвестно, что, хотя германское правление и было жестоким, заслуживая порицания, их солдаты никогда не творили тех зверств, которые приписывала им пропаганда.
Среди тех, кто считал заявление «макро» лжи хорошей стратегией, был Адольф Гитлер. В своей политической автобиографии «Майн Камф» он писал: «Британская и американская пропагандистская война была психологически верной. Показывая своим гражданам немцев как варваров и гуннов, они готовили личность солдата к ужасам войны, и …разжигали его ярость и ненависть к жестокому врагу».[113]
Более чем двадцать лет спустя, в ходе Второй мировой войны, когда снова начали появляться истории о зверствах, чинимых германскими частями в то время, они все были слишком правдивы. Но многие не верили донесениям, говоря о лжи, «скормленной» им в ходе Первой мировой войны. Они заявляли, что это была новая продукция той же машины антигерманской пропаганды. Таким образом, аморальная ложь, распространявшаяся в ходе Первой мировой войны, вызвала неверие людей подлинным сводкам о зверствах нацистов. Если бы большее число людей поверило тому, что говорили жертвы нацизма, то они бы сделали для них гораздо больше.
Не вызывает сомнений, что создатели и распространители антигерманской пропаганды времен Второй мировой войны считали ложь во имя достойной цели благом. Они оказались неправы, и более чем через два десятилетия их нравственная ошибка стоила жизни десяткам тысяч невинных жертв.
Вероятно, тенденция говорить неправду создает людям больше всего помех, когда речь идет о служении какому-то возвышенному делу. Например, многие феминистки на вполне резонных основаниях считают, что американское общество слишком сильно и несправедливо требует, чтобы женщина была худой, и считают потерю аппетита на нервной почве одним из негативных последствий этого. К сожалению, в своем стремлении показать слушателям и читателям весь ужас происходящего, некоторые из активисток феминистского движения, похоже, пришли к выводу, что правде необходимо «помочь продвинуться в массы».
