Потом директор медленно встал и, оставив стакан на столе, пошел к бару. В служебном закутке Найлз сунул руку под стойку, вытащил секретный телефон, нажал несколько кнопок на трубке и стал ждать ответа.
– Капитан Эверетт, – раздался голос.
– Капитан, полковник Коллинз вскоре ворвется в чистую комнату[34]«Европы», чтобы осуществить некую незаконную деятельность.
– Сэр? – переспросил Эверетт.
– Мне нужно, чтобы вы оказали полковнику Коллинзу любую помощь, какая ему потребуется. Он, без сомнения, объяснит вам ситуацию. А теперь слушайте внимательно, капитан. Что бы ему ни понадобилось в комплексе, доступ к этому ему разрешен. Но если он попытается покинуть резервацию без моего четкого дозволения, вы должны будете его задержать и известить меня. Ясно?
– Не совсем, – отозвался сильно озадаченный Карл.
– Хорошо, просто сделайте так, как я сказал. Возможно, для вас будет лучше как можно дольше оставаться в неведении.
Найлз повесил трубку, сделал глубокий вдох и примостился на стуле у бара.
Он решил нарушить обычай и провести еще некоторое время в «Ковчеге». В конце концов, не каждый день удается получить указания от самого президента и тут же вышвырнуть их в мусорную корзину. Комптон улыбнулся сумрачной полуулыбкой, махнул бармену и показал на свой пустой стакан.
– Повторить? – спросил бармен.
– Да, и оставьте бутылку.
Глава 3
Элизиан-парк, Лос-Анджелес
Специальный агент Томас Бэнкс вел наблюдение из автофургона ФБР, припаркованного через улицу от интересующего его дома. Дом, явно построенный перед Второй мировой войной, был одним из чудовищных строений на каменном фундаменте, с четырьмя спальнями, деревянными колоннами и широким крыльцом высотой по пояс. Окна прикрывались древними ставнями, которые потемнели от времени и от того, что их слишком плохо отмывали. В жилищах вокруг подозрительного дома светились окна: там явно жили семьи, все еще цеплявшиеся за иллюзию того, что Элизиан-парк – безопасный район. А ведь этой иллюзии стоило бы испариться еще в лучшие годы этого района, вскоре после Корейской войны.
Бэнкса и троих его людей отрядили, чтобы помочь лос-анджелесской полиции в аресте Хуана Чезаре Чавеса. Этого человека в настоящее время подозревали в совершении преступления, не получившего широкой огласки: краже экспонатов из Денверского музея естественной истории шесть месяцев тому назад. Часть отпечатка его пальца была найдена на дверном косяке за пределами комнаты, где была развернута выставка «Золотая лихорадка». Там демонстрировались старые карты, письма и инструменты ранних дней погони за богатством на Аляске. Хотя кража не была крупной, коллекционеры по всему миру ценили пропавшие экспонаты за их историческое значение.
Полицейские агенты Денвера и Лос-Анджелеса знали, что Хуан Чезаре Чавес – эксперт по кражам и в прошлом нацеливался на солидные коллекции, добраться до которых самостоятельно ему было бы не по плечу. Поэтому ФБР и смежные организации подозревали, что кто-то хорошо его финансирует. Чавес имел на жалованье небольшую группу взломщиков и торговцев антиквариатом, а поскольку он был в этом деле главным подозреваемым, ему готовили большой сюрприз.
Спецагент Бэнкс наблюдал, как команда SWAT[35]обогнула дом, перекрыв все выходы. Он покрутил окуляры бинокля и увидел, что группа, отвечающая за верхний этаж, уже заняла позиции. Подняв сотовый, он спросил:
– Кто на связи?
– Агент Бэнкс, на связи директор ФБР и помощница директора ЦРУ Нэнси Гроган. Говорите, – сказал диспетчер, разместившийся в федеральном здании в центре Лос-Анджелеса.
«Господи, – подумал Томас, – чем этот Чавес так важен, что аудиосвидетелями стали представители верхнего эшелона разведки и правоохранительных органов?»
– Директор, говорит Бэнкс. Команда SWAT как раз собирается выдвигаться. Есть последние инструкции?
– Специальный агент Бэнкс, сразу после ареста вам следует принять подозреваемого и препроводить его в федеральное здание. Когда вы туда доберетесь, команда наших коллег из Лэнгли начнет допрос. На кону операции жизнь офицера американской разведки, и время – важный фактор. Подозреваемого, возможно, придется передать снаружи другому отряду правоохранительных сил. Все понятно?
– Да, сэр, моим людям следует взять на себя ответственность за подозреваемого сразу после ареста.
Томас еще раз поднес бинокль к глазам и увидел движение у дома.
– Начинается штурм, сэр. Оставайтесь на связи.
Из маленького автофургона с окошками было видно, как несколько гранат влетели в окна и взорвались в доме, и одновременно команда верхнего этажа, спустившись по веревкам, вломилась в комнаты на этом этаже. В то же время два отряда по шесть человек проникли в дом через передние и задние двери. В доме стали зажигаться огни, когда по нему помчался отряд SWAT. Бэнкс крепче стиснул бинокль и ждал, довольный, что не слышит ни единого выстрела. Ему никогда не нравилось прибегать к помощи местной полиции, но группы ФБР HRT[36]не будет в его распоряжении еще два часа, а кому-то в Вашингтоне очень хотелось заполучить плохого парня, которого он ловил. Хотелось так сильно, что директора двух агентств попросили об одолжении департамент полиции Лос-Анджелеса.
Внезапно все кончилось. В доме стали зажигать свет в ближних к выходу комнатах, и Бэнкс увидел силуэты нескольких одетых в черное членов отряда SWAT, которые сновали туда-сюда. Потом он присмотрелся внимательней и разглядел невысокого человека в джинсах фирмы «Левис» и белой футболке – его уже вытащили из дома в наручниках. Агент ФБР увидел, что команда SWAT не стала рисковать, сковав этому человеку лодыжки и руки за спиной. Его почти вынесли из дома, натянув ему на голову черный капюшон, и Томас улыбнулся: бедолаге не дали даже пикнуть.
Отложив бинокль, он взял маленькое переговорное устройство.
– Ладно, команда «би», выдвигайтесь и возьмите подозреваемого под свою опеку. Позаботьтесь о том, чтобы зачитать бедному ублюдку права, не оставляйте его лос-анджелесской полиции.
Сотовый Бэнкса издал два коротких сигнала, и агент снова поднял мобильник.
– Сэр, подозреваемый взят под стражу, мы завершаем процедуру ареста.
