Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
В третьей истории говорилось о злом демоне, который воспылал адской страстью к юной девушке. Он хотел овладеть ее душой и ее телом, – а демоны очень искусны в этом деле, многих женщин погубили они, – но девушка не поддавалась ни на какие уловки. Сопротивляться демону ей помогала любовь. Избранником этой девушки был добрый и славный юноша, и не было для нее никого лучше его на свете.
– Ах, так ты любишь его! – закричал однажды злой демон, потеряв терпение. – Не мудрено любить того, кто здоров и строен телом. А вот полюби-ка его такого!
И демон наслал на юношу порчу, от которой тот стал сохнуть и чахнуть. Но девушка не оставила своего возлюбленного, она лишь спросила его:
– Любишь ли ты меня, как прежде?
– Да, – ответил юноша, – но ведь я теперь…
– Молчи, – сказала она, – пока я нужна тебе, я буду рядом.
Тогда демон поразил юношу слепотой, и тот совсем перестал видеть. Однако девушка и тут не покинула его.
– Любишь ли ты меня? – спросила она.
– Да, – ответил юноша, – но я даже не могу посмотреть на тебя…
– Зато я тебя вижу, и ты так же прекрасен для меня, как раньше.
Все более распаляясь злобой, демон принялся угрожать девушке, что он и впредь будет вредить ее возлюбленному.
– Ты можешь искалечить его тело, – сказала девушка, – но пока бьется его сердце, в нем будет жить любовь; любовь, которая живет и в моем сердце. С этим ты ничего уже не сделаешь, потому что любовь победить нельзя.
– Любовь живет в сердце? – прошипел злой демон. – Пусть же это сердце замолкнет навсегда!
И в тот же миг дом юноши загорелся сразу со всех сторон. Напрасно девушка пыталась погасить пламя и спасти своего возлюбленного. Дом полыхал, как большой факел, а сзади раздавался дикий хохот демона.
– Любишь ли ты меня, как прежде? – закричала девушка, надеясь, что юноша еще жив.
– Люблю, – раздался в ответ его слабый голос. – Прощай…
– Нет, я не отпущу тебя одного! – воскликнула девушка. – И в другом мире мы будем вместе, также как в этом, – и она бросилась в огонь.
– Будь ты проклята! – завопил демон и лопнул от бешенства, ибо не мог перенести того, что любовь побеждает ненависть, а добро – зло…
Эту историю часто вспоминала Парэ по вечерам, когда Кане уже спал, а она не могла заснуть. Их шалаш из ветвей деревьев и лиан, покрытый травой и широкими листьями, устланный внутри мягкими лепестками цветов, был хорош и удобен, но Парэ он перестал нравиться. Ее не покидали мысли о хаосе, воцарившемся на острове, о войне, которая, вероятно, уже началась. Наставления отца, его совет оставаться здесь, в ущелье, и ни в коем случае не возвращаться в Священный поселок, казались ей все более и более неубедительными. Как можно было жить в спокойствии, вдали от всех бед и несчастий, постигших остров, если она и была причиной этих несчастий! Парэ ни на одно мгновение не пожалела, что полюбила Кане, но она проклинала себя за то, что не вернулась к людям. Чем больше она размышляла, тем крепче становилось ее желание вернуться: вопреки словам Баиры, она надеялась, что ее возвращение восстановит порядок на острове.
Парэ давно бы ушла из ущелья, но ее останавливала любовь к Кане. Что будет с ним? Он, конечно, пойдет за ней, и тогда его могут убить. Люди скажут, что Кане – главный виновник ужасного святотатства, он соблазнил деву, посвятившую себя богам. Парэ не помнила, чтобы когда-нибудь на острове случалось подобное, – но тем хуже для Кане, его поступок становился просто неслыханным по своей дерзости. Если бы Парэ могла убедить людей, что это только она виновата, а Кане всего лишь был очарован ею! Пусть покарают ее, а его простят!.. Но Кане, как быть с ним, он не согласится, чтобы она приняла всю вину на себя и понесла наказание… Как убедить Кане, – вот вопрос, который мучил Парэ, и она не находила на него ответа.
Но напрасно Парэ полагала, что Кане спит и не слышит, как она вздыхает и ворочается по ночам. Кане притворялся спящим, а сам думал о том же, о чем и она, – только он себя считал единственным виновником несчастий, постигших остров. Точно так же, как Парэ готова была отдать себя на суд людей, это готов был сделать и Кане; точно так же, как Парэ удерживало беспокойство за судьбу своего возлюбленного, Кане не давали покоя мысли об участи своей любимой. Когда Кане слышал в ночной тишине тяжелые вздохи Парэ, то приписывал себе их причину: без сомнения, Парэ сочувствовала ему, сама не понимая, почему он переживает.
В один и тот же день Кане и Парэ приняли одно и то же решение: уйти из ущелья незаметно друг от друга. Сердце Кане сжимала смертельная тоска, когда он представлял, что покинет Парэ, и, возможно, им уже не быть вместе в этой жизни; сердце Парэ разрывалась от невыносимой боли, когда она думала, как уйдет от Кане, может быть, навсегда. Утро этого дня нелегко им далось: Кане делал вид, что отправляется, как обычно, на охоту; Парэ говорила, что собирается приготовить сегодня необыкновенный обед. Однако оба они роняли слова невпопад и избегали прямых взглядов, а при расставании обнялись и застыли, скрывая друг от друга слезы на глазах.
Покинув ущелье, Кане быстро пошел в сторону Священного поселка, но у большого поваленного дерева остановился, как вкопанный: старуха Кахинали сидела тут, будто поджидая его.
– Остановись, Кане, Сын Большой Птицы, куда ты торопишься? – скрипучий голос безобразной старухи был исполнен иронии. – Подожди свою любимую Парэ, она тоже скоро будет здесь.
– Кахинали, старая ведьма, зачем ты пришла? – вымолвил пораженный Кане.
– А, ты узнал меня! – хриплый смех старухи смешался с кашлем. – Странно, мы никогда не виделись.
– Есть ли хотя бы один человек на острове, который не узнал бы тебя? – сказал Кане.
– Да, меня помнят, обо мне рассказывают и ко мне приходят за помощью в трудных делах. Ко мне, не к кому-то еще, – произнесла колдунья, осклабившись, от чего стала еще безобразнее.
– Я не просил у тебя помощи и не прошу. Зачем ты пришла? – повторил Кане. – И почему Парэ должна, как ты говоришь, быть здесь?
– Не торопись, Сын Большой Птицы; послушай меня, не торопись. Тебе не надо торопиться, у тебя еще есть время, – глаза старухи сверкнули. – Я тебе обо всем расскажу, – и как знать, не получишь ли ты помощь от Кахинали, даже не желая этого… Ты идешь в Священный поселок? Не ходи, не надо, – этим ты не остановишь войну. Вождь Аравак уже познал прелесть безграничной власти; его уже опьянил запах крови, и Аравак превыше всех богов почитает теперь Бога Войны. Ты не в силах ничего изменить, Сын Большой Птицы, – не думаешь ли ты, что твоя смерть что-нибудь значит для вождя Аравака? Раньше ты был нужен ему живым, чтобы начать войну, – а сейчас он принесет тебя в жертву богам, и это только поднимет дух его воинов. Твоя смерть укрепит Аравака, сделает его войско еще сильнее; ты умрешь для того, чтобы Аравак одержал окончательную победу. Ты хочешь умереть во имя победы вождя Аравака, Сын Большой Птицы? – старуха захихикала, прикрывая рукой беззубый рот.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
