Она опять подумала о плесени на кровати и о простыне, напоминающей кожу.
Анджела поспешно спустилась вниз, радуясь, что ни с кем не столкнулась. Внизу она прошла мимо открытой двери в квартиру Уинстона и Брока. Никого из них не было видно, но сквозь щель девушка увидела большое черное пятно на их, обычно безукоризненно чистом, белом диване. Почувствовав озноб, девушка ускорила шаги. Что-то при дыхании давило ей на грудь.
– Анджела! – услышала она голос Уинстона у себя за спиной и, хотя и не хотела этого делать, остановилась и повернулась к нему лицом. Он как раз выходил из квартиры и подошел к ней с разведенными в стороны руками.
– Крисси рассказала нам, что произошло, – сказал он с симпатией в голосе.
Девушка уставилась на темное пятно у него на воротнике – черная плесень. Затем перевела взгляд на его лицо и увидела, как его озабоченное выражение сменилось на коварную, ликующую ухмылку.
– И поделом тебе, тупая мокроспинная сука!
Из-за двери раздался издевательский смех Брока.
Тупая мокроспинная сука.
Точно те же слова, которые произнесла Крисси.
Анджела выбежала из двери и бросилась через лужайку – слезы застилали ей глаза. Сзади была тишина, но мысленно она слышала, как все жители дома хохочут, и видела, как они все собрались у окон и тычут в нее пальцами, кончики которых испачканы черной плесенью.
Трясущимися руками Анджела достала ключи из сумочки и с трудом нашла нужный ей. Вчера вечером девушка поздно вернулась домой, чтобы не встречаться с Крисси. Весь вечер она пряталась в библиотеке, пока та не закрылась. Поэтому припарковалась она не на своем обычном месте, а выше по улице. К счастью. Она не хотела сейчас быть рядом с Бэббит-хаусом.
Забравшись в машину, Анджела тронулась. Она плакала, пока крутилась по улицам, чтобы выехать на шоссе, и продолжала плакать, когда добралась до университета в центре города.
Занятия в классе доктора Уэлкса проходили более чем странно.
Половина студентов вообще не появилась, а те, кто пришел, походили на зомби или наркоманов: стеклянные глаза, замедленные движения и бледная кожа. Сам профессор, казалось, недалеко от них ушел. Он пытался вести себя так, как будто ничего не произошло, но, хотя он, без сомнения, читал лекцию о культуре Анасази несчетное число раз, сегодня спотыкался чуть ли не на каждом слове, терял мысль и бросал предложения, не закончив их. Все выглядело так, как будто что-то во всех них было непостижимым образом разрушено и все они потеряли способность функционировать, как нормальные люди.
Она сама чувствовала себя точно так же.
«Интересно, а коп тоже?» – подумала девушка.
Она вдруг поняла, что не имеет ни малейшего представления о том, дошла ли информация о происшедшем до населения, написал ли полицейский свой отчет, подхватили ли его журналисты, пишущие на криминальные темы, и появились ли статьи в газетах и репортажи на телевидении. Анджела жила в своем собственном, герметически запечатанном мире, и так как никто из внешнего мира не входил с нею в контакт, то она и не знала, что там происходит.
Казалось, что занятие продолжается уже целую вечность, поэтому, когда доктор Уэлкс отпустил их пораньше, все они, как один, бросились к выходу. Анджела сидела рядом с дверью, поэтому была одной из первых, кто вышел в коридор. Не имея желания ни видеться, ни говорить с другими студентами, она заторопилась в конец коридора и предпочла лифту лестницу.
Следующей была политология, но Анджела решила пропустить ее, а так как идти ей было некуда, то она неожиданно для себя оказалась перед столом Эдны Вонг в отделе размещения университета. Там, всхлипывая, девушка рассказала о неожиданной перемене в отношениях с Крисси и о расистских мотивах в ничем не спровоцированной атаке на нее Уинстона.
Администратор по размещению была внимательна и рассудительна – то есть такая, какой и ожидала увидеть ее Анджела. Однако, как показалось девушке, в ней ощущалось еще что-то – какое-то дополнительное знание о том, что произошло, и о том, что выходило за рамки рассказанного Анджелой.
– Мне не положено задавать такие вопросы, поэтому если что, то я буду все отрицать, – сказала Эдна, наклоняясь впереди и бросая быстрый взгляд на дверь, – но они все белые? Я имею в виду твоих соседей.
– Да, – кивнула озадаченная Анджела.
– Я так и думала.
– А вы думаете, что это как-то связано с происшедшим?
– Может, да, а может, нет, – загадочно ответила старая женщина. – Пока слишком рано говорить об этом.
– Слишком рано? – С каждой секундой ситуация становилась все более странной.
Администраторша не стала отвечать и попыталась поменять предмет разговора. Она, по-видимому, слышала о судьбоносном посещении найденного тоннеля, поэтому попросила Анджелу рассказать своими словами о том, что там произошло.
– Только честно, – добавила Эдна. – И не бойся говорить вещи, какими бы невероятными они тебе ни казались.
Так что Анджела все рассказала старушке – и о трупе, который схватил ее за руку, и о распространении черной плесени.
Казалось, Эдна не удивилась, а просто кивнула.
Неожиданно Анджела почувствовала себя не в своей тарелке.
– А каково твое происхождение? В тебе ведь течет испанская кровь, правильно?
Анджела утвердительно кивнула и покраснела, хотя у нее не было никаких причин смущаться.
– Интересно, – сказала Эдна. Потом она улыбнулась и положила свои руки на руки Анджелы. Слезы и отчаяние девушки исчезли, сменившись любопытством и настороженностью. Все развивалось совсем не так, как она предполагала. – В настоящее время, милочка, у нас нет никаких свободных мест. Но даже если б они были, я все равно попросила бы тебя не переезжать еще пару недель. Я хотела бы… чтобы ты последила за развитием ситуации. Как ты думаешь, сможешь ты это для меня сделать? Ты стоишь первой в очереди на первое освободившееся жилье, и, поверь мне, я буду за этим следить – и сразу же сообщу, если что-то появится; но пока этого не произошло, мне бы хотелось, чтобы ты внимательно следила за происходящим, избегая, естественно, любых двусмысленных ситуаций… – Голос женщины постепенно стих.
Анджела кивнула, хотя сама мысль о возвращении в Бэббит-хаус заставила ее желудок сжаться в комок. В своем воображении она видела, как черная плесень переходит из квартиры в квартиру, пока все жильцы ждут в нижнем холле появления Анджелы, чтобы назвать ее тупой мокроспинной сукой.
И девушка отрицательно покачала головой.
– Нет, – ответила она, и ей показалось странным, что она так резко отказывает человеку намного старше ее, к тому же наделенному властью. – Я не могу.
Эдна понимающе улыбнулась.
– Понимаю, милочка. Я все прекрасно понимаю. И никогда не стану заставлять тебя делать что-то, в чем ты сама не уверена. – Она развернулась на стуле и коснулась клавиатуры компьютера. – Все, что я могу сделать, так это попытаться организовать обмен. Прошло уже несколько недель, и у нас скопилось достаточно жалоб от студентов, которые не смогли ужиться со своими соседями. Может быть, мне удастся найти кого-то, кто согласится поменяться с тобой местами…
