Она посмотрела на деревья.
– Как вы сказали его имя?
Он назвал моё имя. Она достала телефон и что-то стала в нём смотреть.
– Это он? – показала она ему.
– Да, совершенно верно, а это его книги: рассказы, повести и романы.
– Не знала.
– Какие претензии у вас? Вы изложите их письменно? О том, что я по собственному усмотрению разрешил писателю пожить в этом домике, и он, выполнив мою просьбу, ухаживал за вашим участком.
– Ничего я не буду писать, у меня больше к вам вопросов никаких.
– Тогда у меня к вам один вопрос. Будем прекращать охрану вашего объекта? Вы будете жить здесь?
– Это моё дело, я подумаю, а насчёт охраны – пусть работают.
– Ну хорошо.
Он отдал честь и подъехал ко мне. Мы поздоровались.
– Ну рассказывай, как внук? – начал прежде всего я.
– Ты представляешь, ну копия я, – капитан с восхищением начал рассказывать, как он две недели провёл со своим внуком, с сыном и невесткой. – Ну расскажи, как ты?
– Ну как… Пинками меня выпинали из гостевого домика, да ногами в живот и спину, – смеялся я, – меня и Рыжика. А так в общем ничего. Пост сдан, могу быть свободным. Я вот уж два дня здесь.
– Слушай ну что ты, хочешь, оставайся, давай я тебе любую хату подберу! Такие же условия: и газ, и вода, и электричество.
– Да нет, эти три дня мне и понравились больше всего. Мы с женой в молодости тоже путешествовали на машине. Едешь, едешь до вечера, а вечером останавливаешься у реки, разводишь костёр… Я приспосабливал паяльную лампу, и мы чай кипятили, ужин готовили… Да и место здесь приятное: кругом тишина, природа. Так что спасибо тебе, если Ирина Андреевна не будет так жестока и не утопит меня в болоте, как обещает, то я побуду здесь ещё недельку и закончу книгу.
Мы попили с ним чаю, я пожелал здоровья его внуку и чтобы он с ним как можно чаще виделся, после чего капитан Корж уехал.
Через три Ирина Андреевна снова объявилась. Я сидел и рыбачил у пирса, Рыжик уже был накормлен уклейками, а мне попался белый амур грамм под восемьсот. Вдруг я заметил боковым зрением, что кто-то спускается. Я понял, что это Ирина Андреевна. Я сделал вид, что не замечаю её, хотя успел разглядеть, что она была в шортах и кофточке. Она села чуть дальше от меня на одно из рыбацких мест и стала смотреть за тем, как я ловлю. А я сидел себе и продолжал рыбачить, не вступая с ней ни в какие разговоры. Подплыла утка, я поймал ей и её утятам несколько уклеек. После этого мне ещё попался сом весом чуть больше килограмма. Я решил поджарить белого амура на сомином жиру…
– Продайте мне, пожалуйста, рыбу, – вдруг услышал я за спиной.
– Нет, не продаётся, – ответил я.
– Очень жаль.
Я опять ещё половил по принципу «поймал-отпусти» и перешёл под навес готовить обед. Как и обычно то, что осталось у меня после разделки рыбы, я отдал уткам. Я начал жарить рыбу. Ирина, которая после того нашего разговора не подошла ко мне ни разу, посидела немного на рыбацком месте, а затем подошла ближе ко мне и села боком за стол по диагонали от меня, должно быть, соблюдая правило о расстоянии, о котором мы с ней договорились.
На медленном огне я протопил сома, прожарил его, а затем в сомином жиру прожарил и филе белого амура так, что у него появилась золотистая корочка. После я нарезал овощи, уложил часть из них на тарелку, положил кусочки филе белого амура и кусок сомятины, хлеб, вилку, нож и пододвину Ирине.
– Приятного аппетита! – пожелал ей я.
Она посмотрела на меня с широко раскрытыми глазами, не скрывая удивления.
– Приятного аппетита вам! – повторил я.
Она как бы нехотя взяла вилку, нож, посмотрела на меня – я ел рыбу прямо руками.
– Я рыбак, ем руками, – объяснил я.
Она также последовала моему примеру, почувствовала, что сомина жирная и положила на хлеб. Я обратил внимание, что она с большим удовольствием ела такой бутерброд. После рыбы я проводил её до устройства, которое я сделал для мытья рук. Нужно было нажать на педаль и из пятилитровой бутылки польётся чистая вода. После обеда я вскипятил воду, заварил чаю из трав, которые я всегда вожу с собой и подал ей. Она взяла кружку двумя руками и прежде, чем отпить, стала нюхать, чему-то улыбаясь. Черты лица у неё очень даже приятные, а на щеках появлялись ямочки, когда она улыбалась. Она была очень даже красивой, если забыть об её угрозах… Я вспомнил, что когда смотрел её паспорт, успел подсчитать, что ей всего 37 лет, я посмотрел сейчас на её руки и не увидел кольца. Штампа в паспорте тоже не было. Загадка, подумал я, почему такая женщина одинока?
После чая она ушла к себе, поблагодарив меня за обед.
Я занялся своими делами, а к вечеру насобирал веток и развёл костёр. Я сидел на берегу и смотрел на всплески рыбы, прислушиваясь к тишине, которую время ото времени нарушали крики кукушки и выпи. Вдруг я услышал шорох и обернувшись увидел Ирину. Она пришла с раскладным креслом и расположилась около меня. Несмотря на то что было ещё тепло, она накрылась пледом. Я взглянул на неё: в её черных глазах отражалось пламя, а сама она была в брючном костюме. О чём она думала – я не знал. Мы не говорили друг другу ни слова, но нас это почему-то не стесняло. Иногда наши взгляды встречали, но даже в таких случаях мы ничего не говорили друг другу. Костёр догорал, Рыжик сидел у меня на коленях, и мои разговоры с ним время ото времени забавили её.
Когда пришло время прощаться, она поблагодарила меня за вечер, я тоже её поблагодарил, и она ушла. Я затушил костёр, убедился, что он больше не разгорится, даже если поднимается ветер.
На следующий день я решил снова попытаться поймать сома. С детства я знаю, что сом дважды в одном месте никогда не берёт, и я решил забросить в другое место. Я пытался поймать на дождевого червя. К Ирине в огород заходить, чтобы накопать майских личинок, я стеснялся даже после вчерашнего. Я ловил двумя удочками: одно пытался выловить сома, вторую настроил на сазанов. Сома мне поймать так и не удалось, поэтому я вытащил удочку и сконцентрировал внимание на сазанах.
Через какое-то время на пирс вышла Ирина. Она была в шортах и в маечке, тело её уже тронул загар. Я старался не смотреть на неё, но глаза сами останавливались на её прекрасном личике.
Она села неподалёку и вдруг назвала меня по имени и отчеству. Я удивился этому. Раньше она меня иначе как «бомжом» не называла, да и откуда она могла узнать мои имя и отчество? Правда, я вспомнил, что капитан Корж сказал ей, что я писатель.
– Продайте мне рыбу, – снова попросила она, как тогда.
Я взял удочку и протянул ей. Она взяла, прищурила глаза, улыбнулась и сказала:
– Чтобы жаждущему дать не рыбку, а удочку? И на этом спасибо.
Она стала отмерять глубину, и меня удивило то, как умело она надела червя, придавила опарышем и забросила. Я перевёл взгляд на её поплавок и понял, что глубину она угадала. Вдруг поплавок её стал дёргаться, она подсекла, и ей попался приличный сазан.
