– Неужели? – брякнул я только затем, чтобы как-то отреагировать. – И каковы же были последствия?
– Довольно неожиданные. Во всем этом были и свои хорошие стороны, ну хотя бы отчасти.
– ?
– Женщины начали просто обожать Лемпицку, причем именно такой, какой она стала благодаря неправильному питанию. Это их непреодолимо влекло к ней…
При этих словах пот мулатки запáх лесными орехами.
Я покидал банк «Plusquam city» в полной растерянности. А что, если на вилле сводили счеты две влюбленные друг в друга дамы – леди Хехт и Лемпицка, и это вовсе не было убийством из ревности, связанным с их общим любовником Эрлангеном?
56
Ввиду того что Алексу Клозевица я впервые в жизни встретил в зале суда (это был вариант с обритой наголо головой и серьгой в брови) и еще ни разу в жизни не видел его вместе с мадемуазель Сандрой, с которой познакомился в «храме» «Symptom House», я решил устроить им очную ставку. Я сообщил им об этом по телефону и проинформировал о намерении посетить их. Он сидел в церкви, а она – напротив него, в зеркале.
В качестве приветствия мадемуазель Сандра сказала из зеркала:
– Мы с Алексой, я и он, одно существо, но не двуполое, а андрогин, и увидеть это можно только тогда, когда смотришь на нас в зеркало. Тогда мужская и женская природа в этом существе разделяются на ту, что за стеклом, и ту, что перед ним… Но происходит такое не всегда, и увидеть это может не каждый.
Сандра Клозевиц выглядела исключительно ухоженной, ее брови разделял изумруд, в волосах был раскрытый веер, усыпанный звездами, а на руках перчатки. Но что за перчатки! В первый момент я подумал, что свет так странно преломляется в зеркале, что кажется, будто у девушки из зеркала на одной руке семь пальцев!
Тут мадемуазель Сандра рассмеялась и сказала:
– Вас удивляют мои перчатки? И вы пытаетесь угадать, не семь ли пальцев на моей руке? Этого я вам не скажу.
– Не говори ему ничего! – воскликнул Клозевиц.
– Нет, мне кажется, господин старший следователь имеет право знать такие вещи, насчет пальцев и тому подобное…
– Сандра, ты рискуешь головой, и своей и моей. Брось эту игру.
– Да в чем дело?! Я не понимаю… – вмешался я в их ссору.
Но это не помогло. Алекса положил конец нашему разговору, решительно препроводив меня к выходу, и отражение мадемуазель Сандры исчезло из зеркала.
– Кто из вас, с юридической точки зрения, является лицом, находившимся в судебном споре с сестрой покойной госпожи Лемпицкой и приговоренным к уплате штрафа за незаконно полученную прибыль? – спросил я Алексу Клозевица.
– Боюсь, что придется вам самому принимать решение относительно того, кто из нас двоих настоящий Клозевиц.
«Разумеется тот, кто знает тайну двенадцати пальцев», – подумал я, выходя за дверь.
57
Этой ночью я впервые испугался своей профессии, вообще-то широко известной тем, что ей сопутствуют опасности. Особенно меня пугало дело «Круз – Лемпицка – Дистели – Клозевиц – Эрланген». Оно показалось мне в высшей степени угрожающим, причем эта угроза мимолетно сверкнула передо мной, когда я, по обыкновению, читал перед сном уже в кровати, чтобы успокоиться и заснуть после утомительного дня. В руках у меня была книга, которую я взял потому, что она лежала ближе всех остальных. Книга была подписана инициалами З. Л. Н. и В. Д. Г., и написано там было нечто такое, что я прочел с ужасом и недоверием, словно это буквально относилось ко мне и к делу Лемпицкой, которым я занимаюсь, хотя на самом деле речь в книге шла бог знает о чем:
«Это дело напоминает такую ситуацию, когда суешь руку в мешок без дна, причем каждый раз вытаскиваешь наружу что-нибудь удивительное или хотя бы чувствуешь рукой нечто значительное. И пока у тебя есть представление о том, докуда добралась твоя погруженная в полумрак рука, прошлое выглядит реальным и ощутимым. Замешательство возникает тогда, когда пропадает уверенность в том, куда завело тебя это „путешествие“, а иногда даже и в том, существует ли еще твоя собственная рука…»
58
В воскресенье, после одного из тех обедов, которые состоят из неизвестно чего с большим количеством жира и специй, я направился в Центральный парк прогуляться. Там я увидел госпожу Селину, которая выгуливала царскую борзую Дистели. И тут меня как молния озарила. Борзая! Ну да, борзая!
Где же это мне уже попадалась борзая? Конечно, во сне! Что означает этот сон для моего расследования? Кем для Дистели был этот борзой кобель? Его двойником для их общей любовницы Лемпицкой! Во сне Лемпицкой белый борзой пес появляется под вишней. Он спит под деревом в том самом шкафу из сна. Он там являет собой пока еще не пробудившегося любовника. Итак, борзая – это двойник Дистели.
И кем еще? Кем был для Дистели тот борзой пес с золотой головой из сна о Пушкине? В отличие от царской белой борзой, двойника Дистели в любви, кем была эта, с золотой головой, развалившаяся на диване Пушкина, как на кушетке у психиатра? Дистели во сне обходит его на цыпочках, боится разбудить, потому что даже во сне знает, что стоит борзой проснуться, как она кого-то загрызет…
Нетрудно разгадать и это. Дистели был красавцем с золотой гривой, которая сияла на солнце как ореол. Итак, борзой пес с золотой головой – это сам Дистели. Но златоглавый пес не пес-любовник. На самом деле Дистели боялся разбудить в себе убийцу, который кого-то загрызет. Кого же?
И Дистели, и Лемпицка боятся стать убийцами, то есть они заранее знают, что совершат и почему. А я все еще не знаю.
59
До сих пор я не обнаружил никакой связи или мотива, которые позволили бы перебросить мостик от дела «Дистели – Лемпицка» к убийству Исайи Круза на ипподроме. Кто мог заполучить принадлежавший Дистели «магнум», из которого совершено убийство, когда он при смерти лежал в больнице? Соседка, которой за пятьдесят и которая кормит его пса, и Лемпицка, его любовница, которая время от времени приходит поцеловаться с этим псом и тут же уходит? И у той и у другой женщины есть ключ от квартиры Дистели. Возможно, не стоит полностью отвергать мысль о соседке, которая, правда, на первый взгляд производит совершенно безобидное впечатление.
И я решил обратиться к ней.
Пока мы пили чай, я завязал разговор:
– Дорогая госпожа Селина, я искал, но не нашел объяснение одного непонятного места из сна госпожи Лемпицкой. Отчет Клозевица говорит об этом месте сна следующее: «…горячая кровь облетела его тело, неся за собой, словно тень, и какую-то другую сеть, которая была не кровеносной, а гораздо, гораздо более старой, какой-то древней рекой, что миллионы лет совершает круговорот по людским телам…» Я уже долго ломаю голову над тем, что это за «другая» такая «тень кровеносной сети», которая гораздо старше любого живого существа? Как вы думаете?
– Да ерунда все это! Имеется в виду, дорогой господин старший следователь, время! Оно течет и кружит по нашим кровеносным сосудам от начала времен, потому что каждый ребенок рождается с унаследованными чужими снами, заключенными в нем… Но оставим эти глупости. Я открою вам нечто гораздо более важное об этом отчете, который составил для суда и для вас Клозевиц. Сон, который представил суду Клозевиц в качестве того сна, который якобы снился Лемпицкой, это чистой воды фальсификация!
