Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Все теоретически возможные инструменты проверки результатов голосования с тем, чтобы избиратель мог убедиться в том, что его голос засчитан правильно, на сегодняшний день из законодательства либо устранены, либо им не предусмотрены, либо просто запрещены. Таким образом, какая-то легальная и реальная возможность убедиться в честном подведении итогов выборов в России сегодня отсутствует.
Наконец, начавшееся внедрение разного рода компьютеров для голосования, в этих условиях устраняет последнюю возможную ступень проверки голосования избирателей – сами избирательные бюллетени. С ликвидацией избирательного бюллетеня исчезнет последнее материальное свидетельство, которое в сомнительных случаях могло бы доказать, что голосование прошло не так, как об этом официально сообщено.
Плюс система доступа к выборам только контролируемых властями партий или кандидатов от них сводит весь избирательный процесс к тотальной и абсолютно замкнутой системе фальсификации выборов.
Что еще остается? Остается, тем не менее, проблема явки. Да, в законе и прописано, что теперь количество явившихся на выборы не имеет никакого значения. Но совершенно очевидно, что если на выборы в избирательном округе действительно явится 2 – 3, пусть даже 100 или 500 человек из 500 тысяч, которые имеются в наличии, то хотя выборы формально и можно считать состоявшимися, но фактически они уже никакой поддержкой населения не пользуются и потому являются чистым фарсом.
Поэтому следующий этап фальсификации избирательной системы – это уход от проблемы явки на выборы с тем, чтобы никто не мог даже достоверно установить – пришли ли избиратели на выборы и в каком количестве. Отсюда все те новации, которые обещал еще Вешняков, пока он находился во главе Центризбиркома и наивно полагал, что он и дальше будет рулить избирательным процессом в России. Я имею в виду голосование по мобильному телефону через SMS-сообщения, голосование по интернету и т.п.
Самое интересное, что при голосовании по телефону, по интернету установить, кто голосует, весьма легко, так как у каждого телефона есть свой номер, а адрес голосующего компьютера можно легко определить в сети. При этом, естественно, нарушается тайна голосования и появляется возможность оказывать давление на избирателя, в первую очередь властным структурам. Однако это почему-то Центризбирком не беспокоит.
Зато когда он отказывался и продолжает отказываться от любых систем, в том числе анонимных, для контроля за правильным подсчетом голосов, основная тому официальная причина – сомнение в сохранении тайны голосования! Согласитесь, кто боится проверки – тому есть, что скрывать.
А вот в развитии мобильно-интернетных технологий голосования Центризбирком заинтересован. И признает, что за ними будущее, что такие системы надо внедрять. Кстати, в одной из бывших советских республик – Эстонии, такая система голосования уже внедрена. Это как бы предварительная обкатка перед широким внедрением, чтобы проверить, как на нее реагирует население, не увидит ли подвоха? Заодно создается определенное реноме: мол, не мы первые придумали такую систему, она где-то уже применяется.
* * *
Чисто для сравнения приведу пример, как обстоят дела с этим вопросом «у них». Например, во Франции избиратель может голосовать только там, где он прописан. Если же он живет в другом месте и приехать туда не может, то должен заблаговременно оставить доверенность в избирательной комиссии на то, чтобы другой избиратель, обязательно из того же округа, распорядился его голосом. То есть, придя на избирательный участок, получил два бюллетеня. При этом на одно доверенное лицо разрешено выдавать только одну доверенность, максимум две – если доверители находятся за границей. И никаких открепительных талонов. Не говоря уж про голосование для местных бомжей – клошаров.
Суть приведенного мной сравнения в том, что по самой процедуре допуска к голосованию уже видно, что власти хотят: достоверно выяснить волю избирателей или максимально фальсифицировать выборы. Понятно, что для Франции это первое, а для России – второе. И именно поэтому во Франции стало возможным голосование против евроконституции, хотя за нее стояло горой все руководство страны, а у нас считается принятой конституция 1993 года, да и та не исполняется.
Соответственно встает вопрос: а что с этим делать? На что в этих условиях способен рядовой избиратель? Если он не участвует в каких-то политических организациях, которые активно борются с фальсификацией выборов в России, что зависит от него?
Для него сейчас остается только один выход. Пассивный, но единственно возможный. Это неучастие в выборах до тех пор, пока они фальсифицируются столь наглым и бессовестным образом. Решать – поддаваться на правительственную пропаганду или не поддаваться – естественно, дело индивидуальное. Но в целом это единственное гражданское действие, которое по силам простому избирателю для того, чтобы выразить свой протест против аферы российских выборов.
Эта возможность пассивного сопротивления для нас с большой долей вероятности может оказаться последней. Потому что когда выборы станут полностью виртуальными и явки на избирательные участки даже не потребуется, то независимо от того, голосовали люди или нет, выборы все равно будут признаваться состоявшимися, да еще и с убедительным процентом якобы принявших в них участие.
Сейчас избирателю представляется, возможно, последний шанс оказать гражданское сопротивление тотальной фальсификации выборов в России.
Часть 4
Возражений не имеется
(Контроль над выборами)
У читателя, дочитавшего книгу до этого места, может возникнуть вполне резонный вопрос: разве один только автор знает об афере российских выборов? А как же все остальные их участники, все те, кто должен контролировать их честность и демократичность? Все те, кто следит за их полным соответствием международным стандартам? Как недостоверности выборов не замечает прокуратура, суды, в которых можно обжаловать их результаты? Почему о тотальной фальсификации ничего не говорят политические партии, хотя они должны быть первыми заинтересованы в том, чтобы выборы проходили объективно, чтобы все голоса избирателей были подсчитаны верно? Наконец, как же международные наблюдатели, которые независимы от наших властей, почему они ничего не говорят о том, что выборы в России – липа?
Об этих вещах мы и поговорим в этой главе.
4.1. Суды и прокуратура
Вообще-то органы правосудия – третья власть в стране – как раз и названы третьей властью для того, чтобы быть независимыми и от власти исполнительной, и от власти законодательной, и таким образом строго стоять на страже закона. Когда в 1993 году совершался государственный переворот, одним из его мотивов декларировалось то, что Съезд народных депутатов сосредоточил в себе всю полноту государственной власти. А вот теперь в настоящем демократическом государстве все будет строиться на разделении властей: исполнительная власть – отдельно, законодательная власть – отдельно, судебная власть – отдельно. На этом разделении и независимости друг от друга властей базируется настоящая демократия, такая, как, скажем, в Соединенных Штатах Америки. Примерно такая идеология в 1993 году вдалбливалась в мозги населению для оправдания государственного переворота.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
