Книга Оружие уравняет всех - Михаил Нестеров

Главный переход между Камеруном и Чадом действовал на севере страны, прямо напротив столицы Чада, Нджамены. Перед мостом через пограничную реку Шари, возведенным десять лет назад, скопились машины. Самые нетерпеливые водители сигналили, поторапливая пограничников как с одной, так и с другой стороны.

– Идиоты! – выругался Катала, сидя за рулем. – Пограничник, он и в Африке пограничник. Пограничников злить нельзя: они как пчелы. Собираются в рой и начинают жалить.

Катала выпускал пар за всех. Они напрасно больше двух часов прождали Юсуфа Дари.

Как безопасно проехать через границу, подсказала Мэрион. Она вышла из машины за полтора-два километра до перехода, прихватив с собой сумки – со своими вещами и вещами Сюзон. Сейчас она, судя по всему, подходила к посту. Ее задача – нарисоваться перед пограничниками, и, похоже, она с этим справлялась. Катала повернул голову, когда рядом остановилась Мэрион и склонилась над дверцей.

– Пожалуйста, помогите нам добраться до центра. Дочь очень устала. Мы вам будем очень признательны. Всего четыре километра.

– Я бы понял, если бы было всего сорок, – Катала подмигнул Сюзон. – Пешком дойдешь, не маленькая.

Мэрион пошла дальше, к следующей машине.

Нико смотрел ей вслед. Одетая в цветастую юбку и спортивную майку, с сумками и ребенком за руку, она была похожа на цыганку. Он не знал, что она говорила в ответ на предложение подвезти ее до столицы. Пограничники уже заметили ее. Они видят подобные картины десятки раз в день, и они замылили глаза. Но они наверняка насторожатся, если вдруг человек, просящий о помощи, эту помощь отвергнет. Жаль, нахмурился Нико, эту деталь они не обсудили с Мэрион. Причина тому – доверие к этой молодой женщине. Он не хотел затрагивать тему корысти, но, когда Мэрион подошла к следующей машине, Нико, улыбнувшись, буквально услышал Мэрион: «У вас не найдется тысячи евро на билет? Нам с дочерью нужно срочно улететь в Европу».

Наконец пограничный пункт заработал в прежнем режиме, без задержек. Катала тронул машину с места, когда у Мэрион практически не осталось выбора и ей предстояло либо остаться на месте, либо идти назад. Водитель остановился, повинуясь еще и жесту пограничника, а Мэрион вдруг подошла к другому и, показывая на машину, а конкретно – на Каталу, что-то быстро заговорила.

– Приехали, – Катала заиграл желваками. – Я с самого начала был против этой бабы. Еще удивляюсь, почему она не сдала нас раньше.

Пограничник в звании капитана поглядывал из окна постового здания на вереницу машин: как обычно, уехать в Камерун желающих больше. Но и в сторону Чада скопилось порядочно автомобилей. Оперативная сводка из главка, в которой говорилось о похищении камерунской девочки и похитителях, пришла на этот пограничный переход только сутки назад. С одной стороны, оперативностью тут не пахло, а с другой – в самый раз: сюда быстрее, чем за двадцать четыре часа, не доберешься. Так что сводка оказалась горячей, как пирожок. Ее сменщики прикнопили на стенд вкупе с прочими бумагами, включая фотографию с изображением торжественного открытия моста.

Капитан никогда не допивал кофе до донышка, всегда оставлял глоток для того, чтобы выплеснуть его в плетеную урну для бумаг. Вот и сейчас плеснул, как пометил, и, прихватив оружие, вышел из помещения.

Нико смотрел вперед и ни жестом, ни взглядом не отреагировал на вооруженного автоматом офицера, оглядывающего салон через опущенное стекло и ухватившегося крепкими пальцами за водосточный желобок. И все же краем глаза Нико следил за Мэрион, которая целиком и полностью перешла под защиту двух постовых. Она снова показала на машину, коснулась головы Сюзон, крепче прижала ее к себе, постовой в ответ покивал и, поправив автомат, направился к ним. Несколько секунд, и он встал у левой дверцы, блокируя любую агрессию со стороны водителя. Капитан, не распрямляясь, постучал пальцами по крыше. Нико повернул к нему голову, изобразив дежурную улыбку.

– Документы, – потребовал он, пожевав своими чуть потрескавшимися губами, и без паузы продолжил: – С какой целью вы едете в Чад?

– Мы путешествуем, – ответил Нико, опережая, как ему казалось, Каталу. Но тот против обыкновения не стал встревать в разговор. Его взгляд намертво приклеился к кобуре пограничника. Он сотни раз отрабатывал один и тот же прием, который в конце концов он довел до совершенства. Опускал плечи и подавал их вперед, левой рукой рывком откидывал полу одежды, которая прикрывала кобуру, и открывал доступ к оружию, а правая тем временем вписывалась в рукоятку пистолета. Указательный палец ложился вдоль ствола, а большой был готов открыть кобуру. Дальше он выхватывал пистолет с завидной оперативностью – прямо и вверх, пока ствол полностью не выйдет из кобуры, а затем добавлял «левого винта»… Он посылал подальше инструкторов, которые твердили ему: сжимай рукоятку так сильно, будто в руках у тебя пудовая гиря. Нет, он выработал свой стиль, вдвое уменьшив рекомендуемый вес. Сейчас Катала мысленно прогонял свои действия. Конечно, будет трудновато оперативно выхватить пистолет из кобуры противника. Придется с ним повозиться, рассуждал Катала, словно находился не на пограничном посту, а в спортивном зале. Бросил быстрый взгляд на Нико: а как же его предостережения насчет чистоты – никаких трупов, никаких серьезных увечий?

«В случае если нас арестуют, обвинения будут значительно меньше, а приговор мягче».

Считай, уже арестовали. Двое автоматчиков блокировали безоружных в машине. Дернешься, получишь пулю, продолжал рассуждать Катала. А что там Нико? Да хоть что: по крайней мере, двое пограничников знают о похищении Сюзон. Он перевел взгляд на Мэрион, которая продолжала жаться к постовому сооружению, находясь в тени, там, где ей указали место. Какие цели она преследует? Ведь она останется без денег. Хотя кто это сказал? За возвращение внучки ей заплатит султан – вдвое, втрое больше.

Сволочь.

Ах, если бы не мягкотелость адвоката… По всей стране разбросаны военные блокпосты, на которых вооруженные охранники не преминут проверить документы у белых и затянут старую песню о том, что бумаги не в порядке. И только доллары могут устранить этот недостаток.

– Русские? – спросил офицер с приплюснутым носом и широченными ноздрями, не закрывая паспорта Николаева.

– Да, – ответил адвокат.

Пограничник склонился еще ниже и несколько мгновений неотрывно смотрел на Каталина; на Живнова ноль внимания, как будто его не существовало. Нико ждал команды: «Выйдите из машины». Он подчинится, но прежде обменяется взглядом с Каталой: «Я пойду». – «Не стоит этого делать». Он чувствовал заряженность товарища, который, как ему казалось, посылал ему мысленные месседжи: «Здесь некому слушать вариации из оперы „Мельничиха“».