— О, дорогуша, тут я с тобой согласна. — Они чокнулись своими пустыми рюмками. — Он невероятно хорош. И ты каждый день его видишь?
— У меня на ночном столике лежит каталог «Аберкомби». Это характеризует меня как плохого человека?
— Нет, это характеризует тебя как нормальную, здоровую женщину, способную возбуждаться. Женщина, которая, увидев этого мальчика, не захочет переспать с ним, или мертвая, или лесбиянка.
— Сегодня вечером играет его группа. Он приглашал меня. Вообще-то он всех нас приглашал, — сказала Зейди.
— Где?
— Где-то на Стрип. Кажется, в «Рокси». — Она видела название группы на растяжке, когда они проезжали там раньше.
— Мы должны поехать туда! — Гилда почти подпрыгивала.
— Правда? Ты не считаешь, что это ужасная, ужасная идея?
Зейди даже представить себе не могла, что она станет делать, когда увидит Тревора на сцене. Она, конечно же, не будет танцевать. Вероятно, она могла бы постоять в первом ряду, с девчонками-поклонницами. А может быть, ей удастся спрятаться в задних рядах и позволить глазам наслаждаться его красотой, но при этом сохранить анонимность.
— Ну, мы же не можем и дальше болтаться здесь и смотреть, как Элоиз пристает к уродам. А Хелен… О, черт!
Они взглянули вверх и обнаружили, что Хелен катается на быке вместе с очень агрессивным студентом колледжа. Ганс лежал на полу, на него уже многократно проливали пиво, он слегка сдулся от всех этих грязных танцев. Однако Хелен совершенно явно терлась о своего Пи-Каппа-Фи[13], с которым сидела верхом на быке, а он явно наслаждался ее вниманием. Они не целовались, но он уже до середины расстегнул ее блузку.
Зейди поискала глазами, кто находится ближе всех к Хелен.
— Джейн! — Она указала на Хелен.
Джейн обернулась, оторвавшись от красивого парня, которого Хелен укусила за задницу, чтобы посмотреть, как та катается на быке. Потом она снова посмотрела на Зейди и выкрикнула:
— Я этим займусь!
Джейн подошла к быку и стащила с него Пи-Каппа, в результате чего тот упал на Ганса и еще больше сдул его. Потом Джейн осторожно столкнула Хелен и повела ее в направлении бара, и как раз в этот момент к ним присоединились Зейди и Гилда.
— Что? Я просто каталась на быке.
— Где, черт возьми, была Бетси, когда все это происходило? — спросила Зейди. Гилда показала на нее: та сидела на стуле у стены, скрестив руки и ноги, сердито глядя на всех. Когда она увидела, как Зейди машет ей рукой, то встала и потопала к ним.
— Ну, я рада, что кто-то, кроме меня, наконец, обратил внимание на невесту. Я пыталась удержать ее от участия в публичном секс-шоу, но она пинала меня ногами.
— Я не пинала тебя ногами.
— Нет, пинала, еще как.
Подошли Марси и Ким.
— Мы уходим?
— Надеюсь, да, — сказала Бетси.
Дениз вышла из уборной.
— Что происходит?
— Твоя сестра сошла с ума и пыталась заняться сексом с посторонними мужчинами. Это на сегодня не было запланировано, — объяснила Бетси.
— Бетси, если бы я пыталась заняться сексом с кем-нибудь, думаю, я выполнила бы свою задачу, — отозвалась Хелен со всем высокомерием, какое только может проявлять человек, настолько пьяный, как она.
Явились Надутая и Костлявая.
— Что случилось?
— Ничего не случилось, — ответила Хелен.
— Хорошо, потому что тот парень только что спросил, можно ли пригласить меня сходить по магазинам. Люблю персидских мужчин! — сказала Костлявая.
— Ну, так оставь ему свой телефон, потому что мы уходим, — ответила Гилда.
— Куда мы идем? — спросила Элоиз, рассеянно подбирающаяся к ним. Она оставила Бакенбарды сохнуть по ней в баре.
Гилда улыбнулась Зейди:
— В «Рокси».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Они снова сели в лимузин, и начались жалобы.
Бетси, конечно, была первой.
— Я не хочу смотреть выступление группы. Мы должны были ехать обедать, а сейчас уже десять тридцать! Мы даже не сыграли в игру «Смешные факты о Хелен и Грее». Я звонила их мамам и выяснила, какие у них были любимые игрушки в детстве и все такое прочее!
— Домик для Барби, — сказала Хелен.
— А у Грея — конструктор «Джи-Ай-Джо», — добавила Элоиз.
Дениз похлопала Бетси по руке:
— Вот видишь? Мы только что в нее сыграли. Бетси не унималась. Она скрестила руки на груди и надела свою «гнусную морду лица».
— Неужели больше никто здесь не беспокоится оттого, что Хелен напилась и ведет себя неприлично?
— Есть много разных уровней неприличного, — ответила Джейн. — Думаю, мы пока еще находимся в девственной зоне.
— Я не напилась, — заявила Хелен, держа надо ртом уже пустую бутылку из-под шампанского горлышком вниз.
— Хелен просто расшевелилась и повеселилась, — сказала Зейди. — Кроме того, этого хотел Грей.
Ну, может быть, не того, чтобы она обжималась с парнями из колледжа, но раз все остались одетыми, он, вероятно, закроет глаза на происходившее.
Хелен посмотрела на нее:
— Что это значит?
О Господи! Опять.
— Ровно то, что я сказала. Грей хочет, чтобы ты повеселилась.
— Значит, он думает, что вообще-то я невеселая?
— Он думает, что ты совершенство, Хелен. Он безумно влюблен в тебя. Вот почему он женится на тебе через два дня.
— Но он сказал тебе, что хочет, чтоб я «расшевелилась»?
Зейди переводила взгляд с Хелен на Элоиз, которая теперь смотрела на нее обвиняюще.
— Нет. Он просто сказал, что хочет, чтобы я проследила, что тебе будет весело.
— Потому что я не способна на это сама? Потому что мне нужна помощь, чтобы повеселиться?
— Хелен, ты ведешь себя смешно. Он вовсе не это сказал.
— Лгунья. Он думает, что я чересчур перетянута.
Хелен была права. Грей действительно просил ее попытаться расшевелить Хелен. Но, конечно же, она не могла сознаться в этом сейчас.
Элоиз внесла свою лепту:
— Думаю, Грею Хелен нравится такой, какая она есть. Он ведь сделал ей предложение, если ты помнишь.
— Именно это я и говорю! — сказала Зейди. — Он любит ее и хочет, чтоб она повеселилась.
Хватит, довольно. Каждый раз, как она открывает рот и говорит что-нибудь о Грее, ее поджаривают на решетке и на вертеле. Отныне и впредь она будет открывать рот только для того, чтобы выпить.
