Кэтрин была безмерно счастлива. Происшествие у обрыва сблизило их. Она чувствовала, что Патрик был даже благодарен ей за то, что она чуть не погибла и дала ему возможность спасти ее.
Они предпочитали не думать о том, что случилось бы, если бы он не смог встать.
Патрик упорно тренировался. Вскоре он мог проходить довольно большие расстояния без посторонней помощи. Только неуверенная походка и палка в руке указывали на то, что он испытывал какие-то трудности при ходьбе. Теперь он не только ездил на лошади, но и учился водить автомобиль. Он приедет за Робин на том самом «феррари», из которого когда-то выехал на инвалидной коляске…
— Скоро мы поедем домой, Пинки, — сказал он как-то вечером.
Пинки, читавший в тот момент газету, поднял голову. Назначенный Патриком год еще не прошел, но они оба понимали, что необходимость в нем отпала.
Патрик рвался в Гринбож всеми силами души, но в то же время боялся возвращаться. Кто знает, что произошло за время его отсутствия. Конечно, особняк по-прежнему стоит на месте, и родители вряд ли уехали оттуда, но как жила все это время Робин? Патрик гнал от себя тревожные мысли. Теперь он мог вернуться к ней и не бояться, что ее рядом с ним удерживает только жалость.
Кэтрин поначалу надеялась, что Патрик навсегда останется в Швейцарии, где он обрел второе рождение. Возможно, она сможет удержать его здесь. Но шло время, и ей становилось ясно, что он твердо намерен вернуться. Несколько раз она порывалась заговорить с ним об этом, но слишком боялась услышать горькую правду и продолжала молчать. Всем было видно, что мысли Патрика далеко от горного шале. Флемиш очень переживал за дочь, но ничего не мог поделать.
Наконец день, которого Патрик ждал с нетерпением, а Кэтрин с ужасом, наступил.
— Пинки, сегодня я буду заказывать билет домой, — сообщил он слуге за завтраком.
Если Патрик ожидал, что Пинки запрыгает от радости, то он ошибался. Тот лишь молча кивнул головой. Это было удивительно, так как Патрик знал, что Пинки очень скучает по Гринбожу.
— Ты не рад? — небрежно поинтересовался Патрик. — Разве ты не хочешь вернуться в Америку?
— Здесь тоже неплохо, — процедил Пинки и вышел из комнаты.
Патрик недоумевал. Что произошло с его неунывающим слугой? Может быть, ему приглянулся кто-нибудь в Швейцарии?
Все объяснялось гораздо проще. Однажды вечером, когда Патрик гостил у Флемишей, позвонил Джеффри. Пинки с неудовольствием беседовал с ним. Он недолюбливал младшего МакКойна, спокойный Патрик был ему больше по душе. Во время разговора Джеффри вскользь упомянул о том, что скоро женится на Робин Сеймур. Пинки был шокирован. Он не сомневался, что Джеффри позвонил только для того, чтобы причинить брату боль. Он не стал ничего рассказывать хозяину. Боюсь, что мы опоздали, часто думал он про себя, наблюдая за сияющим лицом Патрика. Кое-кто приготовил нам неприятный сюрприз.
Пинки поделился своей тайной с Кэтрин. Он надеялся, что она сможет помочь Патрику.
— Надо уговорить его остаться, — с убеждением сказал он. — Там он будет только страдать.
— Мы не сможем этого сделать, не говоря правды, — покачала головой девушка. На самом деле ее обрадовало известие о женитьбе Джеффри. Она смутно рассчитывала, что Патрик образумится и забудет неверную Робин. — Почему ты не хочешь сказать ему?
— А как? — вскричал Пинки. — Извините, мистер МакКойн, вам не стоит возвращаться домой, так как ваша невеста вышла замуж за вашего брата?
Послышалось неясное восклицание. Кэтрин и Пинки одновременно повернулись. В дверном проеме стоял Патрик, бледный как смерть. Он неслышно подошел, когда они беседовали, и услышал последние слова Пинки.
— О чем ты говоришь? — прошептал он.
Как же он ее любит, ревниво подумала Кэтрин, услышав, как изменился его голос.
— Я… я… — Пинки не мог вымолвить ни слова. — Что вы имеете в виду?
— Не прикидывайся, — резко оборвал его Патрик. — Ты прекрасно меня понял. С чего ты взял, что Робин выходит замуж за Джеффри?
— Он сам мне сказал, — пролепетал Пинки, понимая бесполезность дальнейшего притворства. — Он звонил месяц назад. Я не хотел говорить вам, чтобы не расстраивать, — добавил он, понимая, что Патрик никогда не простит ему этого.
Патрик развернулся и вышел из комнаты. Он не мог выносить ни сочувственных взглядов Кэтрин, ни виноватого вида Пинки.
Робин. Как ты могла так поступить со мной? Неужели трудно было подождать немного, ведь я скоро вернусь, с горечью думал он про себя, меряя шагами комнату. В дверь робко постучали.
— Патрик! — услышал он голос Кэтрин.
— Уходи, — отрывисто бросил он. Он никого не хотел видеть, особенно ее. Было слышно, как девушка вздохнула и ушла. Патрик ничком бросился на кровать и замер.
Невеселыми были мысли обитателей горного шале в ту ночь. Пинки мучился угрызениями совести. То он уверял себя, что поступил абсолютно правильно, скрыв от Патрика правду. То корил себя за то, что не поговорил с ним сразу.
Патрика преследовал образ Робин в объятиях Джеффри. Мысль о том, что она, возможно, уже законная супруга его младшего брата, жгла раскаленным железом. Необходимо было принять решение. Что теперь делать? Вернуться домой? Какими глазами посмотрит на него Джеффри? Или навсегда остаться в шале. Ведь есть еще Кэтрин, которая беззаветно любит его. Разве он не может быть счастлив рядом с этой милой девочкой?
Грустила и Кэтрин Флемиш. Она понимала, какие муки терзали сердце Патрика. Она сама испытала их в полной мере, когда узнала о существовании Робин. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Патрик остался в Швейцарии. Она не сомневалась, что сумеет помочь ему забыть о Робин.
На следующее утро за завтраком Пинки едва осмеливался поднять на Патрика глаза. Тот не вымолвил ни слова, и Пинки пришлось первому нарушить тишину.
— Сегодня пора собирать вещи, — неуверенно произнес он. — Если, конечно, вы едете…
Патрик недоумевающе взглянул на него.
— Естественно, — сказал он холодно. — Ты в этом сомневался?
— Да. — Пинки кивнул головой. — После вчерашнего я думал, что…
— Ты стал слишком много думать, — перебил его Патрик. — Я возвращаюсь домой, и мне безразлична личная жизнь моего брата.
И Пинки отправился наверх паковать чемоданы. Ему не нравилось решение Патрика. Он предпочел бы, чтобы они остались в Швейцарии. Но выбирать не приходилось, и долг повелевал ему следовать за Патриком.
Вечером Флемиш отвез их в аэропорт. В дороге Патрик хранил молчание, хотя Флемиш старался разговорить его. На все вопросы он отвечал односложно, и его наконец оставили в покое.
— Кэтрин просила передать тебе, что ты всегда можешь на нее рассчитывать, — сказал Флемиш, прощаясь с Патриком.
Тот кивнул головой и выдавил из себя улыбку.
