— Надеюсь, ты понимаешь, почему эта новость так сильно расстроила его? — осторожно спросила Джинни.
— Да, конечно. — Дороти поморщилась от отвращения. — Не беспокойся, Джинни, теперь и я знаю, кто такой Энтони Рочестер!
— Я очень рад, что ты наконец прозрела! — воскликнул подошедший к ним Гилберт.
Джинни вздрогнула от неожиданности, услышав знакомый голос. Взглянув на Гилберта, она увидела, что синяк под глазом стал заметнее.
— А ты, Джинни, понимаешь теперь, кто такой этот Энтони Рочестер? — спросил Гилберт. — Или все еще строишь иллюзии на его счет?
— Мне кажется, что тебе следует приложить к синяку кусок сырого мяса, — вместо ответа озабоченно посоветовала Джинни.
— Тебе, наверное, больно? — сочувственно спросила Дороти.
Гилберт пожал плечами.
— Думаю, что у Рочестера челюсть болит куда сильнее. Надеюсь, что ему дня три будет трудно есть.
Дороти засмеялась.
— Отлично! Ты отомстил ему за меня! Я рада, что у меня есть такие верные друзья, как вы, но теперь я должна извиниться и покинуть вас. Я хочу разыскать папу и сказать ему, как сильно люблю его.
— Уверен, что Джеймс будет счастлив услышать это, — улыбнувшись, заметил Гилберт.
Дороти отправилась на поиски отца. Джинни проводила подругу взглядом. Она чувствовала себя неловко, стоя лицом к лицу с Гилбертом.
— В холодильнике, наверное, найдется что-нибудь, что можно приложить к глазу, — сказал он. — Проводи меня до кухни, пожалуйста.
Почему бы и нет? — подумала Джинни. Помолвка Кэтрин и Алберта была уже объявлена, и молодые люди принимали поздравления. Отсутствие ее и Гилберта, пожалуй, никому не бросится в глаза.
— Хорошо, Гилберт. Пойдем, если ты думаешь, что я смогу помочь тебе.
Гилберт бросил на нее внимательный взгляд.
— Вряд ли тебе понравится, если я скажу, что я действительно сейчас думаю.
Джинни насторожилась. В голосе Гилберта слышались грустные нотки.
— Я так и не поняла, Гилберт, зачем ты приезжал ко мне сегодня вечером? — спросила она.
Гилберт пожал плечами.
— Я знал, что Рочестер непременно явится к тебе после того, как его надежды на брак с Дороти рухнули.
Джинни затаила дыхание. Она чувствовала, что Гилберт о чем-то умалчивает.
— И это все? — спросила она.
— Я отвечу на твой вопрос, но только давай уйдем куда-нибудь отсюда. Здесь слишком шумно.
И, взяв Джинни за руку, Гилберт увлек ее за собой. Они вышли из зала, миновали украшенный гирляндами вестибюль и направились в кухню, расположенную в задней части дома.
Как и предполагала Джинни, дом Уэлдонов был столь же большим и роскошным, как и особняк Рейли. Стены огромной кухни были обиты дубовыми панелями, над разделочным столом висели до блеска начищенные медные кастрюли и сковороды.
Гилберт нахмурился, увидев, что в кухне суетится прислуга, готовившая холодные закуски для ужина.
— Неужели в этом доме нет ни одного помещения, где бы мы могли поговорить с глазу на глаз?! — раздраженно спросил он.
— Они уже заканчивают и сейчас уйдут, — пытаясь успокоить его, пробормотала Джинни и смущенно улыбнулась молодой девушке, которая с удивлением взглянула на недовольного Гилберта.
— Давай лучше посмотрим, есть ли в холодильнике сырое мясо, которое мы могли бы приложить к твоему глазу, — предложила она.
— К черту мой глаз! — нетерпеливо воскликнул Гилберт и, схватив Джинни за руку, снова увлек ее за собой.
Они вошли в одну из комнат. Должно быть, это был кабинет. Здесь стоял большой письменный стол, а вдоль стен тянулись полки с книгами.
Увидев, что в комнате никого нет, Гилберт облегченно вздохнул и закрыл за собой дверь.
— Так что ты хотел сказать мне? — спросила Джинни.
Гилберт ответил не сразу.
— Я приехал сегодня вечером к тебе домой, — наконец медленно заговорил он, подыскивая нужные слова, — чтобы не позволить Рочестеру оскорбить и унизить тебя. Я хотел остановить его. Кроме того, я боялся, что он попытается восстановить прежние отношения с тобой. И я решил сделать все, чтобы воспрепятствовать этому! Я уже говорил, что не допущу, чтобы ты снова попала в его сети.
Гилберт с вызовом смотрел на Джинни. Но ей нечего было возразить ему. Энтони давно уже был безразличен ей. Слова Гилберта вызвали у Джинни не гнев и возмущение, а совсем другие чувства. Робкая надежда зародилась в ее душе.
— Ты хочешь знать, почему я не могу допустить, чтобы Рочестер снова сблизился с тобой? — сдавленным от волнения голосом спросил Гилберт, не сводя с Джинни пылающих страстью глаз.
Джинни казалось, что она знает причину, побудившую Гилберта приехать сегодня вечером к ней домой, но она боялась поверить в свое счастье.
— Почему ты молчишь, Джинни? Скажи хоть слово. Я устал ждать, когда ты оправишься от удара, нанесенного тебе Рочестером. Клянусь, что, если ты и дальше будешь упорно молчать, я возьму вот этот графин с любимым виски отца и запущу им в окно!
Угроза Гилберта показалась Джинни столь нелепой, что она невольно рассмеялась.
— И чего ты этим добьешься?
— Я дам выход своей досаде, иначе я за себя не отвечаю. Еще немного, и ты доведешь меня до ручки, Джинни!
Слезы радости набежали на ее глаза. Ее надежда крепла с каждым словом Гилберта!
— О, Гилберт… — прошептала Джинни, не в силах справиться с волнением.
Он обнял ее.
— Я не могу, больше сдерживать свои чувства, Джинни. Я люблю тебя. Я полюбил тебя с первого взгляда, в тот момент, как только увидел тебя этим летом в гостиной твоего дома.
— Гилберт! Ты опять об этом?! — возмущенно воскликнула она, но тут же улыбнулась. Ей было страшно поверить, что это не сон, а явь, что Гилберт действительно испытывает к ней нежные чувства, — По-моему, ты только что признался мне в любви? — робко спросила Джинни.
Гилберт кивнул.
— Слава Богу, я нашел в себе мужество сделать это, — с облегчением сказал он. — Всегда думал, что любовь — это радостное чувство, я и не подозревал, что оно принесет мне столько страданий. Конечно, если бы женщина, которую я люблю, отвечала мне взаимностью, все было бы совсем иначе.
— Но она тоже безумно любит тебя! — воскликнула Джинни. Ей казалось, что сейчас ее сердце разорвется от счастья. — То есть я хочу сказать, что я люблю тебя, Гилберт!
— Это правда? — тихо спросил он.
— Да, да!
Гилберт недоверчиво смотрел на нее.
— Но совсем недавно ты горько расплакалась, когда Рочестер повернулся и ушел из твоего дома, — напомнил он.
