— Ты не понимаешь. Я проснулся, рассчитывая, что буду находиться в уютных и теплых объятиях еще спящей возлюбленной. Которую я мог бы нежно целовать и ласкать, пока она тоже не проснется и не откроет широко свои огромные синие глаза, в которых я увижу свое отражение. И потом мы бы опять занялись с ней любовью, мягкой, ленивой и нежной утренней любовью.
— Мне нравится твое поэтическое настроение, Стивен.
— Ты не дослушала. И, пожалуйста, не перебивай. Я собирался войти в тебя, погружаясь медленно, дюйм за дюймом. До тех пор, пока…
Она слышала этот единственный в мире голос, от которого у нее сразу слабели колени. Единственный в мире голос, вызывавший сразу так много мыслей и эмоций и размягчавший ее разум и волю. В таком состоянии она не могла с ним общаться. Не могла обсуждать проблему их дальнейших взаимоотношений. До тех пор, пока не сможет контролировать свои эмоции при встрече с этим мужчиной.
Потому что, как только она слышала его голос, в памяти мгновенно оживали различные сцены в постели, быстро меняющиеся, как в калейдоскопе. Как он старался доставить ей разнообразные и изысканные удовольствия, активно и умело работая языком, губами, пальцами и кое-чем еще. Нередко она даже не видела его лицо или видела его только в горизонтальной проекции, через свои раздвинутые колени. Сколько в нем было фантазии и творчества! Сразу чувствуется, что человек занят своим любимым делом, вкладывает в него все свои способности, всю свою душу и тело. Сколько раз его искусство доводило ее до полного экстаза и изнеможения. Сколько раз она кричала и молила продлить эту сладостную пытку.
— Прекрати эти садомазохистские упражнения, — отчаянно прошептала она слабеющим голосом. — Я на работе, в своем служебном кабинете, а не у тебя дома. — Она с тревогой оглянулась на незапертую дверь. — Прекрати, Стивен. Это место не для таких разговоров. Я понимаю, что ты был несколько разочарован и расстроен, но мы можем обсудить это потом и не здесь.
— Ну почему же. Это самое подходящее место. Любое место годится для нашего общения, если ты не будешь избегать меня. И ты права. Действительно, я расстроен и опечален. Я начинаю осознавать, что тебя совершенно не волнуют мои чувства. — Он запнулся и внимательно осмотрел ее с ног до головы.
— Ты что, считаешь меня холодной и бездушной?
— А это не так? Тогда докажи это прямо сейчас.
Боже. Настоящий идиотизм. Как она устала от этого. От непонимания происходящего и этих внезапных, необъяснимых перепадов в его настроении. От его иррациональных действий и от его непонимания, от постоянного психологического напряжения.
Она не обязана каждый раз объяснять этому человеку свою сущность и свои поступки, что-то доказывать, в чем-то убеждать и переубеждать. Почему она должна постоянно под него приспосабливаться и учитывать только его взгляды и эмоции? Родители всегда воспринимали ее такой, какая она есть, и не требовали чего-то несбыточного. И она всегда полагала, что сможет найти себе спутника жизни, который будет воспринимать ее точно так же. Мужчину, который примет ее такой, какая она есть.
Пока еще этого не произошло. Пока еще она не встретила такого человека. Может быть, это вообще никогда не произойдет. И ей никогда не придется познать, что означает настоящая любовь. Это будет еще одним горьким разочарованием в ее жизни. И ее ждет судьба вечно одинокой и непонятой окружающими женщины.
— Дженифер. — Его голос прозвучал тихо и нерешительно, как слабый отзвук призыва о помиловании. — Я хочу тебя. Хочу постоянно. И не только физически. Хочу просто быть с тобой рядом. Я не могу долго оставаться один, без тебя. Я даже начал разговаривать мысленно с тобой, когда тебя нет. Я не знаю, что со мной происходит. Такого у меня никогда не было. — Его как будто прорвало, и он все продолжал и продолжал говорить, усиливая звучность и проникновенность голоса и постепенно приближаясь к ней.
Она хотела сказать что-то свое на эту завораживающую речь, но не успела. Ее рот оказался наглухо запечатан страстным, жадным и бесконечным поцелуем. Причем этот поцелуй неожиданно для нее пробудил неконтролируемую реакцию в ее собственном теле. Она мгновенно обвилась вокруг него, как удав вокруг пойманной добычи, и тоже пустила в ход свои чувственные губы и цепкие пальцы. Оба пытались сблизиться как можно плотнее, почувствовать как можно ближе плоть друг друга…
Она обхватила его за бедра и потянула к себе, чувствуя всем свои естеством его массивное и уже затвердевшее мужское начало.
— Стивен, — страстно простонала она.
— Да, дорогая. Я сейчас.
Она почувствовала, как его руки пробираются в святая святых, к последней преграде. Его пальцы скользнули под резинку трусиков и начали плавно скатывать тонкий шелк вниз по ногам.
В этот момент вдруг что-то щелкнуло в ее сознании. Боже, что же она делает? И где? Ведь сюда могут в любой момент войти. Слава Богу, что она не успела полностью отключиться от реальности…
Собрав остатки сил и самоконтроля, она резко оттолкнула его от себя, упершись руками в мощную грудь. Стивен недоуменно смотрел на нее, пытаясь понять, что случилось.
— Прекрати. Мы не можем этим заняться сейчас. Не здесь. — Она начала поправлять и разглаживать одежду, одновременно пытаясь восстановить дыхание и самообладание. — И вообще, прекрати меня касаться на работе. И прекрати все время смотреть на меня соблазняющим взглядом.
Стивен тоже начал приходить в себя, и его первоначальное недоумение и обида сменились несколько нервическим смехом. Своеобразная разрядка после перенесенного.
— Не вижу ничего смешного. Я прошу тебя, чтобы ты перестал меня ежесекундно трогать…
— Можешь не продолжать. Я уже понял. Не строить тебе глазки. Не обнимать и не целовать. Не запускать руки под одежду. Ничего, если я хотя бы буду дышать в твоем присутствии? Хотя бы на это у меня есть право?
— Есть, конечно, и никто на него не покушается. Но всему свое время и место. У меня еще часы приема посетителей официально не закончились. Ты хоть бы дверь закрыл, а лучше отложил бы отработку своих приемов совращения работающих женщин на более удобное время.
Она даже начала легонько подталкивать его к выходу, преодолевая дикое желание немедленно наброситься на него самой, сорвать с него одежду и предаться разнузданному сексу прямо на столе или даже на полу кабинета. Прежде чем вытолкнуть его за порог, она осторожно выглянула в коридор. К счастью, тот по-прежнему пустовал.
Любовный бой не состоялся, противники временно разошлись по углам, подсчитывая потери и строя планы на будущее. Все еще впереди. Война между полами только начинается. Или наоборот, вступает в свою решающую стадию? Кто знает?
12
Да, рядом с этим человеком нельзя расслабляться. Дженифер внушала это себе ежедневно, по несколько раз. Это стало своеобразным ритуалом, важным элементом аутотренинга. Повторяла вслух и про себя, как адепт буддизма свои мантры. В ее варианте это будет звучать как «Стивен, не приставай ко мне» и «Убери свои руки». Но не уходи далеко, ибо без тебя еще хуже. Это обеспечивало эмоциональную устойчивость и способность находиться рядом с этим мастером совращения.
