— Не знаю никаких методов!
В ответ Клайв яростно припал к ее губам. И Анхела растаяла… растаяла, как всегда.
— Незаконнорожденных детей в семье Риджмонтов быть не может, — проговорил Клайв, снова отстраняясь. — Отец меня понял…
— То есть ты пригрозил, что сделаешь мне ребенка? — задохнулась Анхела. — Ты в самом деле веришь, что я такое допущу?
Изумрудно-зеленые глаза дразняще вспыхнули.
— У тебя недостанет сил мне помешать.
Клайв ее недооценивает. Уж в этом вопросе у нее хватит сил и воли сказать решительное «нет»!
— Ребенок — это не пешка в азартной игре, — проговорила Анхела, отступая в сторону. — И с будущим в русскую рулетку не играют!
— Ты говоришь, исходя из собственного опыта? — негромко поинтересовался Клайв. Молодая женщина настороженно сощурилась. — Как насчет Анхеля Дорадо? — небрежно осведомился он. — И чека на астрономическую сумму? Этот тип либо платил любовнице, либо покупал твое молчание, — пояснил Клайв, пожимая плечами. — А поскольку теперь я уверен, что ты никому, кроме меня, не принадлежала, первую версию можно исключить. И ты не представляешь себе, как отрадно это сознавать!
Ему-то, может, и отрадно, но Анхела его удовольствия отнюдь не разделяла. Похоже, Клайв решил, будто старинная испанская фамилия способна заполнить брешь между невозможным и допустимым…
— Я никогда не признаю его отцом, — предупредила Анхела. — Даже если Анхель Дорадо объявит о своем отцовстве всему миру, я стану все отрицать. И даже если бы он вдруг завещал мне все свои миллионы, я бы швырнула их ему в лицо. Так что если эта великая честь, — Анхела указала на коробочку с кольцом, — если эта великая честь оказана мне, исходя из предположений о нашем родстве, ты проиграл, Клайв, ты поставил не на ту карту.
— Одна поправка: миллиарды Анхеля Дорадо отойдут его сыну и наследнику, — невозмутимо сообщил Клайв, наслаждаясь изумлением собеседницы. — Вижу, ты об этом человеке совсем ничего не знаешь, — улыбнулся он. — Ну что ж, подведем итоги. Красавец. Неисправимый ловелас. Женщин меняет как перчатки, — словом, по стопам отца пошел. Женат, — многозначительно добавил Клайв. — Двое сыновей. Жена большую часть года проводила в фамильном поместье под Севильей. В то время как муж развлекался в столице на полную катушку. Что до фамилии «Дорадо» — пусть он ею подавится, ведь ты примешь фамилию «Риджмонт». А если в качестве отца он тебе не нужен — ну, так и Бог с ним! — Клайв равнодушно пожал плечами. — У меня есть для тебя в запасе другой — куда более достойный. Невзирая на твое вполне предсказуемое мнение о моих родителях, скажу, что они — очень славные люди. Их главная проблема в том, что они слишком сильно меня любят. Но, с другой стороны, в неких новых членах нашей семьи я этот недостаток только приветствую…
— Твоя мать терпеть меня не может…
— Моя мать, — невозмутимо подхватил Клайв, — когда я беседовал с ней нынче днем, так искренне раскаивалась в содеянном, что уже хотела лететь в Барселону вместе со мной, чтобы лично перед тобой извиниться. По счастью, я ее отговорил. — Риджмонт болезненно поморщился. — Хорошенькое зрелище предстало бы ее глазам: опустевшая квартира и сын, вне себя от горя!
На глазах Анхелы выступили слезы. Губки беспомощно задрожали. Клайву отчаянно захотелось осыпать ее поцелуями, чтобы бледное личико снова разрумянилось, а тело самозабвенно затрепетало в его объятиях. Но он сдержал свой порыв — и убрал кольцо в карман. Анхела проводила коробочку взглядом, и Клайв с удовольствием отметил, что аметисты глаз потемнели, и молодая женщина вынуждена была отвернуться, скрывая разочарование. Она могла сколько угодно клясться, будто кольцо ей не нужно, но она лгала! Анхела мечтает стать его женой — мечтает столь же самозабвенно, как сам он стремится назвать ее своей!
Но теперь ей придется подождать. В любом случае, неправильно он себя повел. Не в таких условиях, не на таких декорациях должен он обручиться с любимой. Так что пора ехать…
Клайв оглянулся по сторонам и вскорости нашел, что искал: лист оберточной бумаги и рулон клейкой ленты. Анхела стояла у окна, прижавшись лбом к стеклу и любуясь открывающимся сверху видом на город. Риджмонт ловко свернул свой портрет, — что-что, а обращаться с полотнами, не оправленными в раму, он за свою жизнь наловчился.
Анхела обернулась, но возражать не стала. Лишь тихо обронила:
— Картина не закончена.
— У тебя будут все возможности закончить ее в нашей с тобой квартире, — отозвался Клайв, сосредоточенно отматывая клейкую ленту. — Одну из гостевых комнат мы переоборудуем под мастерскую. — Он перекусил ленту зубами — и осторожно заклеил последний из углов.
— Клайв…
— Тебе нужно забрать с собою что-то еще — или дело терпит? — осведомился он, поднимая взгляд.
Солнце уже клонилось к закату, и на иссиня-черные волосы ложился алый отблеск. Клайву почему-то вспомнился портрет ее матери. В аметистовых глазах читалась неизбывная грусть. Сейчас Анхела походила на «Женщину перед зеркалом» как две капли воды. Она не верила в счастливое будущее.
— Ты вернулась, любимая, — серьезно напомнил он. — Но вернулась ты к иным порядкам и к иным отношениям. К тому, что было, возврата нет.
— Есть — если ты этого захочешь, — возразила она. Но Клайв лишь покачал головой.
— Того, что было, я уже не хочу, — отозвался он твердо. Так, что в смысле его слов сомневаться не приходилось.
Фиолетовые глаза расширились, потемнели до непроглядной черноты, — и сердце его болезненно сжалось. Анхела стояла перед выбором: снова бежать от любимого или остаться и принять будущее как есть, со всеми его проблемами и сложностями.
Но ведь она вернулась! — стиснув зубы, напомнил себе Клайв. И только эта мысль удержала его от того, чтобы броситься на колени и пообещать Анхеле все, чего она потребует.
Риджмонт панически боялся потерять ее — и все-таки отчаянно блефовал. Ведь на карту была поставлена их совместная жизнь…
— Ты готова? — тихо произнес он.
Анхела опустила глаза, отвернулась, скрестила руки на груди, точно борясь с обуревающими ее эмоциями. Что это? Леденящий страх? Безоглядная любовь к нему, Клайву? Мучительная потребность поверить, что он вполне разделяет ее чувства?
Ей пора поверить в слово «любовь», — твердо сказал себе Клайв. Пора научиться доверять любимому.
— Да, я готова, — отозвалась она.
От накатившего облегчения Клайв едва устоял на ногах. Колени его почему-то сделались ватными; чтобы не потерять равновесия, он вынужден был схватиться за стену.
— Тогда пошли. — Крепко прижимая к себе картину, Риджмонт подхватил с пола ее чемодан. И молча нажал на ручку двери.
11
После стремительной поездки по шумным городским улицам квартира встретила их умиротворяющей тишиной. В прихожей у стены притулилась завернутая в бумагу картина с адресом музея современного искусства. Видимо, ее доставили с посыльным. Картину номер два Клайв поставил рядом, а чемодан понес в спальню.
