Энни подарила кухарке на Рождество конфеты. Она долго не могла решить, что подарить Тэсс, думала купить что-нибудь для младенца, но решила, что на это Тэсс только разозлится. Не придумав ничего лучшего, она предложила Тэсс помогать ей в прачечной, так как той было уже трудно наклоняться над корытом.
Она сделала это в рождественский вечер, когда они обе уже лежали в постелях. Сначала Энни подумала, что Тэсс не слышит, и хотела уже повторить свои слова погромче. Но Тэсс услышала.
– Хорошо, – отозвалась Тэсс, и по ее интонации чувствовалось, что она приятно удивлена. – Таким подарком не грех и воспользоваться, Энни Фелан.
Ответного подарка Энни от Тэсс не ждала, так как знала, что Тэсс на самом деле не любит ее. Тем приятнее ей было, проснувшись рождественским утром, обнаружить в изножье своей постели венок из остролиста, повешенный Тэсс. После того как Тэсс оделась и ушла, Энни торопливо помолилась, затем оделась сама и спустилась в кухню.
Подарки от хозяев состояли из отреза ткани на домашнее платье, двух монет достоинством в шиллинг и нескольких пирожных. Супруги Дашелл отбыли на праздничный обед к соседям Хиллам, так что у прислуги был сегодня выходной. Кухарка зажарила небольшую индейку и достала из кладовой несколько бутылок самодельного вина из крыжовника.
Уилкс тоже обедал с ними, но они с Тэсс почти не разговаривали. Тэсс казалась совсем несчастной и все время сидела, уткнувшись в свою тарелку.
Лишь один раз осторожно попыталась накрыть его руку своей, но Уилкс тут же отдернул ее. Разделавшись со своей порцией, Уилкс взял со стола непочатую бутылку вина и ушел. Вскоре затем поднялась и Тэсс и, сказав, что устала, ушла к себе.
Перемыв после еды посуду и сковородки, Энни тоже пошла наверх. Тэсс рыдала, уткнувшись в подушку.
Энни молча разделась и легла, натянув до подбородка многочисленные одеяла. В сумраке виднелся висевший на спинке кровати венок из остролиста. Энни подумала, что темные ягоды на маслянисто-зеленых листьях напоминают капли крови.
– Спасибо тебе за венок, – сказала Энни вполголоса. – Это самый лучший подарок.
В ответ послышалось какое-то бульканье. Тэсс переключалась с рыданий на разговор.
– Я все пальцы исколола, пока его плела, – всхлипнула она. – Это было непросто. – Она помолчала некоторое время. – Я подумала, тебе должно понравиться, ведь это в своем роде святыня. Верно ведь? – совсем тихо спросила Тэсс.
Энни представила, как Тэсс колет пальцы, сгибая побеги остролиста в неуклюжий круг. Крохотные ранки на ее руках – словно вечный памятник ее поражению. Святыня!
– Да, – ответила Энни, – святыня – так оно и есть.
Следующей книгой, которую Энни взяла у Эльдона, был «Векфильдский священник».
Энни подумала было, что это какая-то духовная книга, раз роман нашли вместе с Библией и молитвенником в лодке с погибшими. Но оказалось, что это не так. Роман представлял собой бесконечную историю бедствий, перенесенных несчастным викарием и его семьей.
Главным героем был сельский священник – викарий, довольно приятный, судя по его описанию, человек, который вместе с семьей жил в дальнем сельском уголке Англии. Его фамилия была Примроз.[3]Он был горячим сторонником института брака, но при этом и некоторым ригористом – считал, что в случае смерти одного из супругов овдовевшая половина не должна вступать в повторный брак. На эту тему он писал статьи в журналы и выступал с проповедями. Многие с ним не были согласны и раздражались на то, что он постоянно возвращается к этой теме.
Сначала судьба была благосклонна к викарию и его семье – жене и шести детям, но внезапно наступили трудные времена, и ему пришлось продать свой большой удобный дом и перебраться в маленькую убогую хижину.
Беды в романе всегда случались неожиданно. Последняя его часть напоминала описание гибели во время страшной бури, и, заканчивая чтение, Энни почувствовала себя обессиленной и разбитой, иссеченной дождями и ветром, раздавленной многочисленными несчастьями, налетавшими внезапно, как стихийные бедствия. О чем думали те умирающие на льду люди, почему решили взять эту книгу с собой? Энни представила их, скорчившихся среди баулов с серебряными ложками и шелковыми салфетками, читающих друг другу вслух отрывки из «Векфильдского священника». Может быть, их поражал масштаб бедствий, выпавших на долю несчастного священника: обе дочери украдены, все состояние, до последнего пенни, потеряно, – и чувствовали себя в некоторой степени счастливцами по сравнению с ним. Разве оттуда, из ледяной пустыни, жизнь в Англии не должна была им казаться спокойной и благополучной? Но признать, что там может случиться нечто, сравнимое с претерпеваемыми ими бурями, значило признать, что в мире вообще нет безопасных мест. И что родной дом вовсе не идиллический уголок, надежная, защищенная от бедствий крепость. А дальше, по мере того как они слабели от истощения и безнадежность их положения становилась все более очевидной, они старались найти поддержку во врожденном оптимизме и жизнерадостности главного героя, прощавшего своих врагов и вообще всех, кто был виновником его бедствий. Викарий был олицетворением искренне верующей души, хотя Энни он казался глуповатым и порой излишне напыщенным, так что она иногда пропускала, не читая, его скучные проповеди. Но для умирающих этот образ мог служить утешением. Кроме того, внезапность и количество бедствий, сыпавшихся на несчастного, наверняка не вызывали у них ухмылки – разве с ними самими не происходило того же самого? Лед, по которому они шли, – не твердая земля, на каждом шагу он таил ловушки, полыньи и трещины, дышал и расползался под ногами. На днище лодки, среди вещей, олицетворявших комфорт английской гостиной, умирая, ждали спасения две живых души. «Переноси боль терпеливо» – так говорил своим детям викарий из Векфильда. Энни перечитала эту строку несколько раз. Повторяли ли они эти слова в свои последние часы?
В свой первый выходной в новом году Энни проснулась раньше всех в доме. За окном занимался рассвет. Лежа в постели, Энни долго разглядывала морозный рисунок на стекле – такой тонкий, похожий на старинную гравюру. Этой ночью она хорошо выспалась, потому что холод отогнал ее обычный тяжелый сон. Интересно, а там, в Ирландии, зимой так же холодно?
Энни подошла к окну посмотреть, шел ли ночью снег. Природа за окном словно затаила дыхание, снег припорошил деревья, даже стеклянная студия стала похожа на сугроб. Вдруг в неясном свете наступающего дня из-за угла дома вынырнула черная, тощая, какая-то паучья фигура и заковыляла прочь по садовой дорожке на длинных и тонких, как у аиста, ногах. Заковыляла, раскачиваясь и то и дело приседая, словно раненый, издыхающий зверь. Эльдон Дашелл!
Энни быстро накинула домашнее ситцевое платье и осторожно, чтобы не потревожить Тэсс, спустилась вниз. В нижней части дома было холодно. Не боясь больше стучать каблуками, Энни пересекла кухню и выскочила за дверь. Иней посеребрил листья и стебли травы, в ветвях деревьев висел туман.
