– Иногда Грейс сама не знает, что для нее лучше. Входи. Не представляю, что между вами происходит... хотя, наверное, вы и сами этого не понимаете. Но думаю, вам следует выяснить отношения.
Марк резко шагнул вперед и остановился перед Джеком.
– Только не заставляй меня пожалеть о том, что я впустил тебя. Если обидишь ее, то ответишь мне за это.
Джек был на целую голову выше Марка и мог бы сбить его с ног одним ударом. Но Джек с уважением относился к его дружеской заботе о Грейс.
– Не обижу, обещаю тебе.
Несколько секунд Марк пристально смотрел на Джека, словно оценивая его слова.
– Вот и хорошо, – вымолвил он наконец. – И пусть тебя не вводят в заблуждение ее шуточки и подковырки. Она очень душевная женщина. Иди, она на кухне.
Джек подождал, пока внизу хлопнула входная дверь. И только после этого, глубоко вздохнув, тихо вошел в квартиру и направился прямо на кухню.
Грейс стояла у стола, разделявшего раковину и плиту. Джек не был здесь после памятной вечеринки, и сейчас его поразила царившая повсюду безупречная чистота и свежий запах лимона. Джек прислонился к дверному косяку, скрестив на груди руки. Некоторое время он наблюдал за Грейс, а затем тихо заметил:
– А ты выглядишь вполне счастливой.
Грейс резко обернулась, при виде Джека ее глаза сверкнули гневом.
– Я же просила Марка сказать, что меня нет дома.
– Он так и сказал.
– Сказал, что меня нет дома, или передал мои слова?
Джек покачал головой и отстранился от косяка.
– Посоветовал мне не обращать внимания на твои подковырки.
– Предатель.
– А мне начинает нравиться этот парень. Оказывается, он тоже выпускник Гарварда.
– Тогда иди и купи себе женскую одежду, а я устрою вам свидание.
– Нет, спасибо. Марк не в моем вкусе.
Джек преодолел пространство, разделявшее их, и остановился прямо перед Грейс. Она была вынуждена поднять голову и посмотреть на него.
– У тебя скверная привычка тайком удирать из моей квартиры, – сказал Джек. Он заметил, как запульсировала жилка на шее Грейс, и, не в силах сдержаться, поднял руку и провел кончиками пальцев по коже на ее шее.
– У нас обоих плохая привычка оказываться в ситуациях, которых следует избегать, – парировала Грейс. – Я вовсе не девушка по вызову.
Джек рассмеялся:
– А кто же ты?
Грейс бросила на Джека сердитый взгляд.
– Ты знаешь, кто.
– Знаю. Ты страстная и полная жизни женщина.
– А мне помнится, ты как-то назвал меня невыносимой.
– Неужели? – усмехнулся Джек.
– Ну, ты сказал что-то в этом роде.
– Наверное, была причина.
– А вот я не видела никакой причины. Можно еще поспорить, кто из нас невыносимый!
– Может, поспорим? – Пальцы Джека легли на мягкую кожу плеча Грейс.
– Я и так уделяю тебе внимания гораздо больше, чем другим.
– Рад слышать.
– Ой-ой! – Грейс покачала головой. – А вот у тебя целая толпа женщин, и большое тебе спасибо за это.
– Да пожалуйста.
– Ты никогда не бываешь серьезным, когда говоришь со мной, – раздраженно бросила Грейс.
– Зато бываю серьезным, когда думаю...
– О чем?
– О тебе. О нас.
– Да нет никаких «нас». Мы просто живем по соседству, вот и все.
– Нет, не все.
– Ну, иногда еще...
– Занимаемся любовью?
– Это случилось однажды! Ну ладно, дважды. И больше не повторится.
Медленно водя большим пальцем по руке Грейс, Джек задел край груди, и у нее тут же перехватило дыхание. Она отшатнулась, поспешно подошла к холодильнику и открыла его. Внезапно очень захотелось есть. Лучше всего шоколадку...
– А когда ты расстроена, тебе помогает что-нибудь, кроме еды? – спросил Джек, подходя сзади.
– Я вовсе не расстроена. – Грейс с сожалением отметила, что ничего похожего на шоколад нет. Крем ушел на пирожные, которые она испекла для Рут. А их трогать Грейс не хотела.
Тогда она вытащила из холодильника тарелку с брюссельской капустой и, отщипывая по кусочку, стала есть. А затем как бы вспомнила про Джека, стоявшего рядом.
– Хочешь кусочек?
Джек поморщился.
– Нет, спасибо. Хотя надо признать, ты приготовила ее так, что смотрится аппетитно.
Грейс пожала плечами, в данном случае это значило «как угодно, тебе же хуже», и отправила в рот очередной кусочек. Тогда Джек, чувствуя себя как дома, распахнул холодильник, отыскал крупную морковку, помыл ее, почистил и впился в нее крепкими белыми зубами.
– Так, теперь давай обсудим вот что: почему ты всегда убегаешь из моей постели?
– Послушай, Джек, ну что ты ко мне пристал, я не желаю разговаривать на эту тему. Я вообще не люблю, обсуждать некоторые вопросы.
– Например, секс?
– Да, например, секс. Это меня бесит.
– Секс?
– Нет! Ты!
Лицо Беренджера стало серьезным.
– Знаешь, Грейс, мы оба повели себя неправильно.
– И что из этого следует?
– Надо все начать сначала. Давай сделаем вид, что мы с тобой не знакомы.
И тут без всякого предупреждения Грейс завопила во весь голос. Ошарашенный, Джек даже отшатнулся.
– В чем дело, Грейс?
– Наверное, я именно так повела бы себя, обнаружив в своей квартире незнакомого мужчину.
Серьезное выражение на лице Джека сменилось широкой улыбкой. Он медленно, но решительно двинулся к Грейс, словно хищник на охоте.
– Эй, что ты задумал? – встревожилась Грейс.
– А как ты считаешь?
– Наверное, хочешь представиться, – с надеждой в голосе промолвила Грейс. – Мы ведь с тобой не знакомы. – Она выставила вперед ладони, но Джек, не обращая на это внимания, подходил все ближе и ближе. Грейс отступала, пока не уперлась спиной в край кухонного стола. – Послушай, Джек, я не уверена, что это лучший способ начать все сначала.
– Я был глупцом, думая, что нам это удастся.
– Глупцом? Ты? Ни в коем случае. Наверное, просто чрезмерным оптимистом.
Джек продолжал наступать.
Тогда Грейс схватила со стола вилку:
– Не смей подходить ближе.
– А то что? Проткнешь меня вилкой?
Они смотрели в глаза друг другу, и Джек сделал еще несколько шагов. Теперь он мог уже дотронуться до Грейс. Но не стал этого делать. Он просто стоял и смотрел на нее.
