Теперь, услышав знакомый голос и убедившись по крайней мере в главном — что Аласдер жив, — Кейт вдруг подумала о том, что входить в спальню чужого мужчины не очень прилично, тем более если этот мужчина Аласдер Сент-Эрт. Но стоило ей увидеть его, как чувство стыда тут же сменилось другими — шоком, тревогой и пронзительным сочувствием… Спальня была действительно мрачной, в красных и черных тонах, но сознание Кейт почти не зафиксировало этого — все ее внимание было приковано к человеку, сидевшему в кресле. На Аласдере был красный с золотым халат. Вместо лица был сплошной черно-красный синяк. Правый глаз налит кровью и полузакрыт, под ним — большой черный круг. На правой щеке — глубокий шрам, такой же на лбу, на кончике носа — царапина, на подбородке — два перекрещивающихся шрама.
Заметив ее реакцию, Аласдер усмехнулся:
— Теперь вы наконец убедились, Кейт, что иногда я действительно могу быть ужасен!
— Да нет, вы вовсе не ужа… хотя вообще-то да, зрелище не из приятных, — залепетала Кейт, отметив про себя, что рот Аласдера, слава Богу, кажется, не поврежден. — Что случилось, сэр Аласдер?
— Садитесь, — проговорил тот.
Ли указал на стул напротив Аласдера, Кейт села, и хозяин дома поведал ей о случившемся. Рассказ был краток — после того как он потерял сознание, Аласдер ничего не помнил.
— Я пока что плохо двигаюсь, — заключил он, — но, надеюсь, это скоро пройдет. Не знаю, Бог уж мне помог или дьявол, но, пройди нож чуть выше… Тому парню повезло меньше — я его просто прикончил. Второй, как мне сказали, убежал.
— Чего они хотели? — тревожно спросила Кейт. — Денег? Я думала, ваш район вполне безопасный…
— В Лондоне нет безопасных районов, — пожал плечами Аласдер, точнее, попытался пожать, мешала перевязка. По скривившемуся лицу Кейт поняла, что даже самое малое движение стоит ему сейчас сильной боли.
— Может быть, вам лучше лечь? — нахмурилась она.
— Вот видишь, Ли, — усмехнулся Аласдер, — кажется, все хотят, чтобы я не выползал из кровати, даже мисс Корбет. Я подозреваю, против меня имеется заговор!
— Я предупреждал вас, Кейт, — сказал Ли, — что посещать его в спальне не стоит!
— Если уж я не боюсь сэра Аласдера, когда он здоров, стоит ли бояться его, когда он еле двигается? — попыталась Кейт свести все к шутке. Аласдер покосился на нее своим здоровым глазом, но что у него было на уме, трудно было понять.
— Надеюсь, — нахмурился он, — глядя на мой «живой пример», теперь вы наконец осознали, как опасно ходить по лондонским улицам одной. Что, черт побери, толкнуло вас на этот безумный поступок?
Кейт была слегка задета.
— Я не могла сидеть и ждать, пока кто-нибудь не принесет мне от вас весть. Я должна была вас проведать!
— Весьма польщен вашей заботой, — кивнул тот, — хотя и продолжаю считать ваш риск совершенно излишним. Вы хотя бы подумали, Кейт, что рискует' не только безопасностью, но и своей репутацией?
— Могла ли я думать о том и другом, когда вы в опасности? Но я готова признать, что вы правы.
Кейт закусила губу, раздумывая, стоит ли упоминать о встрече со сводней. Пожалуй, нет — во-первых, джентльмены непременно начнут расспрашивать, что, и где, и как; во-вторых, это еще больше утвердит их в мысли, что предприятие Кейт было очень опасным.
— С вами по пути что-нибудь случилось? — словно прочитав ее мысли, спросил Ли.
После этого вопроса Кейт уже не могла не рассказать о встрече с мадам Пэнси. Аласдера за время рассказа несколько раз разбирал смех.
— Вы правильно сделали, Кейт, — заключил Ли, — что не побежали от нее, так было бы только хуже…
— Я думаю, — Аласдер улыбнулся мефистофельской улыбкой, — мисс Корбет не побежала от мадам Пэнси потому, что на минуту у нее мелькнула мысль принять ее предложение. Я прав?
В глазах Сент-Эрта — точнее, в левом, здоровом, — светилось такое озорное лукавство, что Кейт совершенно не обиделась на его грубоватую шутку.
— Сказать по правде, — проговорила она, — я не побежала просто потому, что не могла, — так сильно я испугалась…
— Скажу и я по правде, мисс Корбет, — Аласдер стал серьезен, — район у нас и вправду опасный. Даже миссис Пэнси при всех ее деньгах и влиянии не решается показать здесь нос — не знаю, что вдруг сегодня занесло ее в наши края… Но я не думаю, Кейт, что Пэнси стала бы прибегать к насилию, она все-таки бережет свою репутацию. Так что благодарите Бога, что встретились с ней, а не с кем-нибудь из ее конкуренток — те не столь щепетильны…
— Разве у такой женщины может быть хорошая репутация? — удивилась девушка.
— Вы еще не знаете здешнего света! — прищурился он. — Может. Обещайте мне, Кейт, что впредь вы все-таки не станете выкидывать подобных фокусов. Я понимаю ваши чувства и благодарен за заботу, но согласитесь, что, так рискуя из-за меня, вы и меня ставите в неловкое положение. Хотя, казалось бы, — улыбнулся он, — мне ли привыкать ко всякого рода неловким положениям? Тем не менее, Кейт, на какое-то время все наши прежние планы придется отложить. Не беспокойтесь, я живучий, оклемаюсь быстро. Через неделю обещаю быть здоровым как бык и сопровождать вас повсюду.
— Надеюсь, — проговорила Кейт, потупив взгляд. — Но полагаю, то, что случилось с вами, вызовет в здешнем обществе живое сочувствие. Нужна ли я все еще вам, чтобы поднимать ваш авторитет?
Кейт опустила голову еще ниже. Она не хотела задавать этот вопрос — он вырвался у нее как-то сам собой…
На минуту воцарилась тишина. Аласдер пристально смотрел на Кейт. Как ни затрапезны были ее одежды, он не мог не признать, что она в них очень мила. Платок заношен почти до неприличия, но как живописно выбивается из-под него эта непокорная прядь…
Кейт выглядела не просто очаровательной — она выглядела искренней, открытой. И не потому, что на ней сейчас это бесхитростное платье, эта девушка и в лучших шелках не выглядела бы жеманной кокеткой. К тому же платье было так просто, что совершенно не привлекало к себе внимания… переключая это внимание на то, что под ним. От взгляда Аласдера, разумеется, не укрылось, как соблазнительно обрисовывает старая, застиранная ткань высокие крепкие грудки и — он заметил это, когда она садилась, — кругленькую попку. На минуту Аласдер пожалел, что этикет предписывает женщинам рядиться в пышные шелка, в простеньких платьицах они смотрелись бы гораздо соблазнительнее… Встретив Кейт в таком виде за несколько верст от Лондона, на окраине какой-нибудь деревушки, Аласдер наверняка бы принял ее за хорошенькую селянку, с которой был бы не прочь удовлетворить свою похоть. Как ни избито было его тело, как ни болело оно настолько, что сейчас ему, казалось бы, должно быть ни до чего, Аласдер с удивлением обнаружил, что реагирует на прелести Кейт «по полной программе». Он почувствовал себя неловко. Слава Богу, Кейт, если и заметит его дискомфорт, наверняка припишет это его болезненному состоянию. Да, она была все еще нужна ему, но не для того, чтобы повышать его репутацию. Как хотелось Аласдеру посадить эту девушку на колени, обнять изо всех сил, прижаться головой к ее груди… Но разумеется, он не мог. По крайней мере не в его теперешнем состоянии. И дело здесь не в болезни тела, а в искалеченной душе. Он справится с этим, как справлялся до сих пор со всеми желаниями, которые не мог удовлетворить, просто погасит его в уме. Это не сложно, пока у него есть его главное неудовлетворенное желание, все остальные должны быть отодвинуты на задний план.
