Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
– Пока обожду, – ответил я. – Поскучают.
– Тогда работай, – сказал Гесер. – Ольга, что у нас есть на гражданку Юлию Хохленко?
– Да ничего у нас нет, – кисло сказала Ольга. – Три страницы ориентировки. Родилась в одна тысяча восемьсот девяностом, в Малороссии. Потом обитала в Киеве, Одессе, Питере, Москве. У нас и осела. Четверть века назад была выбрана Бабушкой.
– Молода она для Бабушки-то, – усмехнулся Гесер. – Жаль, Арина ушла. Вот она-то была хороша. Или Лемешева. А эта Хохлова…
– Хохленко, – поправила Ольга.
Гесер только отмахнулся:
– Не важно. Не факт, что фамилия настоящая. Скорее прозвище, по месту рождения. Что там с ее Германом?
– Вынуждены были разрешить очередное омоложение, – со вздохом сказала Ольга. – Я потом тебе расскажу. Вот, как раз собиралась отправить ей бумагу.
– Она же не в Дозоре? – спросил, прищурившись, Гесер. – Давай-ка разомнись, Антон. Ты отвезешь, ты и поговоришь с ней.
– Что могу рассказать? – уточнил я.
– В пределах разумного – все.
– Что нам нужно?
Гесер фыркнул.
– Сам должен понимать. Нынешняя Всеобщая Бабушка. Глава Конклава.
– Если не захочет говорить? – спросил я, вставая.
– Силовых действий не предпринимай, это уж точно, – сказал Гесер. – В таком случае поеду я. Но постарайся справиться. Я сам сейчас навещу Хену.
– А я отправлюсь к московскому Мастеру вампиров, – сказала Ольга. – Время пока есть, но не стоит его терять.
* * *
Юлия Хохленко, глава московских ведьм, Бабушка по их терминологии, слишком сильно не молодилась. Может быть, в силу должности. Может быть, из каких-то иных соображений.
Выглядела она, конечно, не на век с четвертью. От силы лет на шестьдесят. Худощавая, обаятельная, с густыми черными волосами – окружающие наверняка считали, что она их красит.
Работала Баба Юля в обычном муниципальном детском садике «Солнышко» на юго-востоке Москвы. Даже не заведующей – воспитательницей. Как родители, так и дети в ней души не чаяли.
У входа в садик я навесил на себя простое, но очень удобное заклинание «свой парень». После этого можно было не беспокоиться, как пройти мимо охранника, что подумают попавшиеся навстречу нянечки и воспитательницы – каждый из них видел во мне кого-то знакомого, привычного, имеющего право тут находиться. Охранник сердечно пожал мне руку, воспитательницы улыбались, даже суровый похмельный электрик, возившийся с лампой дневного света, выдавил скомканное приветствие.
В ориентировке, которую мне дала Ольга, было сказано, что Юлия Тарасовна Хохленко ныне работает воспитательницей в старшей группе. Садик был маленький, в девяностые годы, когда москвичи практически не рожали, половину садика отгородили и сделали там частный лицей. Но времена сменились, лицей из второй половины садика выселили, сейчас там копошились таджики-гастарбайтеры, штукатуря, крася и настилая полы. Кажется, даже все одновременно. Скоро «Солнышко» обещало расшириться.
Я поднялся по лестнице со смешными двойными перилами – одни на уровне руки взрослого человека, другие ниже – для малышей. Толкнул дверь, на которой была наклеена цветная картинка, вырезанная из какой-то детской книжки: Баба-Яга в ступе и с метлой в руках, вошел в помещение старшей группы.
На меня уставилось тридцать пар глаз. Старшая группа детского сада «Солнышко» как раз вернулась с прогулки. Кто-то уже успел переодеться, кто-то путался в полуснятых комбинезонах и штанах, кто-то даже шапку не снял.
Через мгновение меня захлестнул вал из орущих и галдящих детей.
Если вы думаете, что шестилетний ребенок – ничто по сравнению со взрослым, то на вас никогда не бросалось тридцать дошколят.
– Вы что! – завопил я, когда меня повалили на пол, больно приложив головой о сушилку для обуви. Чей-то мокрый валенок свалился мне на лицо. Тридцать пар рук вцепилось в меня.
Да неужто сумасшедшая бабка превратила своих подопечных в охрану?
– Дядя Дима! – радостно вопил какой-то светловолосый пацаненок, навалившийся на меня.
– ДядяПашадядяПашадядяПаша! – верещала рыжая девчонка.
– Папа! Папа! – едва ли не со слезами радости на глазах вопил толстый конопатый мальчишка.
– А ну-ка кыш все отсюда! – раздалось надо мной, и дети отступили. Юлия Тарасовна выступила – иначе и не скажешь, откуда-то из комнат, где обитала ее группа. – А не то сварю из вас суп, давненько я молодого мясца не ела!
Дети с хохотом разбежались.
– Всем переодеться, пописать и мыть руки! – скомандовала Юлия Тарасовна. А мне протянула руку, помогая подняться. Я, впрочем, старушкиной помощью пренебрег, встал сам – опасливо поглядывая на малолеток. Сказал:
– Здравствуйте, Юлия Тарасовна.
Ведьма была в ярком цветастом платье, а по обилию бус, браслетов и колец могла поспорить с любой цыганкой. Ну что тут скажешь – ведьмы, магия артефактов…
– И ты здравствуй, Антон Городецкий, Светлый маг, – негромко сказала Хохленко. – Что ж ты, Великий, на себя «обаяшку» навесил, в детский садик входя? Неужто не знаешь, что дети на магию отношений в двенадцать раз сильнее реагируют?
– Как-то не доводилось проверять, – признался я. – Ваша охрана?
– Ну что ты так, Антон! – обиделась Юлия Тарасовна. – Разве ж можно так о детках? Да хоть бы и охрана – что в том плохого? Три десятка дошкольников в ограниченном пространстве способны задержать, искалечить или даже убить взрослого человека.
– Шуточки у вас, Бабушка, – сказал я. – Где мы можем поговорить?
– Заходи, – вздохнула ведьма. – Только разуйся, у меня тут санитария и гигиена. Дети все-таки!
Мне пришлось дожидаться минут десять, прежде чем Хохленко загнала всех своих подопечных в спальню, распихала по кроватям – и вышла в игровую комнату. Выходя, она что-то сделала, я почувствовал слабое дыхание Силы – и через миг эмоциональный фон вокруг изменился. Дети уснули. Все, разом.
– Ай-ай-ай, – сказал я.
– Обычно я такого не делаю, – строго ответила Юлия Тарасовна. – Но ты же хотел поговорить.
Я кивнул. К моей радости, в игровой комнате была пара нормальных, человеческих размеров стульев, а то бы пришлось скрючиваться на детском или стоять.
А еще в игровой комнате был кот.
Пока дети не улеглись спать, он сидел на шкафу и умывался. Огромный рыжий котяра, с мордой настолько добродушной, что это выглядело подозрительным. На меня кот поглядывал с умилительным радушием.
Когда дети ушли, кот спрыгнул, подошел ко мне и запрыгнул на колени. Тут же повалился на спину, подставив пузо.
– Вот же зараза, – сказал я.
Но брюхо коту все-таки почесал.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
