Саша прошла мимо таможенника. Женя так и не понял, кто улетает, а кто остается. Он протянул руку вслед Саше.
— Нет! Подожди! Не улетай!..
Алекс подошла и положила руку ему на плечо.
— Ну что ты? Что с тобой? Это же я… Я…
— Алекс?
Он смотрел на нее, словно желая добраться взглядом до ее самых тайных мыслей. Взял за плечи.
— Это точно ты? Точно?!
— Мне больно.
Женя отпустил ее и поправил очки.
— Извини…
— Ну, конечно, я… Видишь, и сын меня сразу узнал. Наш с тобой сын… Гошка.
Женя перевел взгляд на Сашу. Перед тем, как исчезнуть, сестра в последний раз смотрела на Гошу. На глаза ее опять навернулись слезы.
— Как это было? — тихо спросил Женя.
— Молча. Без мордобоя. Обычный родственный обмен. Так у вас говорят? — усмехнулась Алекс.
Она положила голову ему на плечо.
— Чаю хочу. С кирзовым сапогом.
Сзади подошел водитель автофургона «мебель», веселый курносый лопоухий парень.
— Ну что, нашли мамку-то? Не опоздали?
— Не опоздали! В самый раз, — весело ответила Алекс.
Лопоухий вгляделся внимательнее.
— О! А я вашу мамку-то знаю… Почему это мы так часто встречаемся?.. Вонт такси, сестренка?
Алекс тоже узнала его и улыбнулась.
— Конечно, вонт! Оба засмеялись.
— А как у вас с этим делом? — Шофер сделал выразительный жест пальцами.
— У меня, боюсь, уже никак, — развел руками Женя.
— Ну, раз никак — поедем за так! — весело сказал курносый, довольный получившейся шуткой, и обратился к Алекс: — А то больно у твоих мужиков вид счастливый! Деньги потом отдашь, когда-нибудь.
— Деньги — не проблема, — заметила Алекс.
— Это точно, — согласился водитель. — С деньгами проблем нет. Все проблемы возникают без них!
Они подошли к фургону.
— Помнится, раньше у тебя машина была поменьше, — удивилась Алекс.
Парень любовно похлопал грузовик по борту. Гошка радостно прыгал рядом, крепко уцепившись за руку матери.
— Это моя рабочая лошадка! А в свободное время я на личном транспорте подрабатываю. — Он кивнул на зону прилета. — Тут же, в Шереметьево, кстати, поэтому меня сегодня и пропустили сюда запросто. А так бы твои мужики топали пешо-о-о-чком, пешо-о-о-чком. Да и не поспели бы… Стало быть, дополнительно с вас причитается, ребята. — Курносый с пониманием развел руками. — Ну, когда разгружу вас возле дома, само собо-о-о-й…
Алекс улыбнулась, на миг задумалась и вспомнила:
— То есть, снова бомбить будешь, получается?
— Надо же, запомнила! — Парень стал довольным и игриво-серьезным. — Кому-то надо людям помогать, не все они сами себе помочь умеют. Так?
— Вот именно! Ладно, поехали на твоей рабочей бомбовозке!
И Алекс решительно открыла дверцу В салоне самолета пассажиры заняли места. Саша сидела в салоне первого класса и тупо смотрела в окно, совершенно ничего не видя.
— Мисс что-нибудь желает? — вежливо спросила стюардесса.
Саша не ответила. Стюардесса легонько коснулась ее плеча.
— Простите, мэм, желаете чего-нибудь? Саша медленно повернулась. У нее в глазах переливались слезы.
— Не знаю. Слышите?.. Я не знаю!.. Ничего не знаю!! И ничего не хочу!!!
Тимофеевы мчались домой по Ленинградскому шоссе в мебельном автофургоне. Все заливисто смеялись. Парень снова травил анекдоты. Он был ими набит под завязку.
— А вот еще один. Едут два трамвая навстречу друг другу по одной колее, на большой скорости. Все ближе, ближе, еще ближе. Р-р-р-а-а-з! И не столкнулись! Разъехались! И каждый поехал дальше!.. А почему, спрашивается?.. А?.. — Он выдержал паузу и победно посмотрел на всех. — Да потому, что не судьба! Вот!..
Все засмеялись, а Женя добавил:
— И еще потому, что это была «Аннушка»! Водитель захохотал.
— Точно! «Аннушка»! Как это ты угадал?..
В приемную офиса «Русская платина» вошел сотрудник.
— Машенька, мне к Игорю Петровичу.
— Его нет.
— Но он мне сам назначил!
— Ну что я могу поделать? Нет его, — развела руками Маша.
И тотчас стремительно ворвался сам Игорь Милованов. Маша взглянула на него обескураженно, почувствовав себя неловко перед человеком, который рвался на прием к начальству.
— Игорь Петрович, я… — радостно заговорил сотрудник.
Игорь бросил, не глядя:
— Меня нет!
Он крепко взял под локоть Машу и быстро буквально втащил ее с собой в кабинет. Там он поставил ее перед собой, а сам сел на стол лицом к ней.
— Рассказывай. Маша не поняла.
— Что… рассказывать?
— Рассказывай, как вы со своей подружкой Тимофеевой меня развели.
— Я не понимаю…
Игорь осмотрел ее холодными глазами.
— Все ты понимаешь.
Он вновь вытащил «жучок» и опять предъявил его секретарше.
— Вот эту штуковину вы мне вместе с ней и поставили!
Маша обомлела. Неужели все начинается с самого начала?!
— Что вы, Игорь Петрович… Я…
— Что — я? Я, я! Рассказывай, что было в тот день.
— В какой день?
— Когда Сергей Михалыч приходил. Вечером! Что, не помнишь уже?
— Помню. Н-н-и-чего не было.
— Говори по порядку! И не ври! Кто ко мне приходил, что спрашивал, пока я отсутствовал.
Маша судорожно и старательно пыталась вспомнить.
— Ну, приходил Валера… Сказал, что надо подписать приказ на нового сотрудника. Потом пришел Андрей Ильич, ему наряд на покупку оборудования надо было завизировать. Потом Анна Игнатьевна по поводу билетов на Хулио Иглесиаса. Потом…
Она замолкла.
— Кто потом? Говори! Маша начала рыдать.
— Никого, клянусь, никого такого… Милованов заорал:
— А тогда почему у тебя вид, как у затравленной дворняги? А? Отвечай! Какого такого никого?
— Только свои все: Саша на минутку заскакивала, Тимофеева то есть Александра Ильинична. Вас не было, она и ушла…
— Ко мне заходила?
— Что вы?! Разве я пустила бы без вас?! Маша горестно всхлипнула. Игорь бросил ей платок.
— Не реви, корова! Утрись давай.
Внезапно его осенила догадка. Он выскочил из кабинета и тут же вернулся с Машиным ежедневником. Начал лихорадочно выискивать в нем нужную дату. Нашел, одной рукой схватился за голову, а другой — ткнул запись Маше.
