Он остановился, чтобы открыть дверь, и они оказались в коридоре. Рейчел моргнула от яркого света, исходившего от настенных бра, расположенных на расстоянии ровно десяти футов друг от друга.
Ки отнес ее в спальню, находившуюся через зал от Гобеленовой комнаты, подошел к кровати, сорвал покрывало — один Бог знает, как он мог сделать это, не уронив ее, — и уложил на прохладные простыни, навалившись на нее сверху.
— Ты принимаешь таблетки?
— Нет.
Он тихо чертыхнулся, затем приподнял ее лицо за подбородок и повернул к себе:
— Когда у тебя месячные?
— Через пару недель.
Он опять выругался, на этот раз гораздо грубее. Рейчел отвернулась, но Ки опять повернул ее к себе. Наклонивишсь к ее уху, он тихо произнес:
— Ты скажешь мне, как только они начнутся, потому что я буду на тебе каждый день, пока мы не узнаем, не беременна ли ты.
Как… благородно с его стороны!
Отблеск их любви — или скорее их безумия — быстро погас. Он был зол. На нее? За что? Черт возьми, ведь он первый начал. Ему не следовало трогать ее проклятые волосы.
Рейчел постаралась встать.
Но он повалил ее на спину и пригвоздил к кровати весом своего тела.
— Куда ты идешь? — спросил он.
— Домой. — Она заколебалась, подумав, что ей следует сказать что-то еще. Возможно, что-то приятное. — Да, спасибо тебе. Мне… мне было очень хорошо.
Взгляд, который он на нее бросил, был удивленным, почти комичным, но потом он усмехнулся, прижался лбом к ее лбу и разразился громким смехом, сотрясшим их обоих.
Рейчел толкнула его, но он не скатился с нее, а только нагнулся над краем кровати и дотянулся до ящика прикроватного столика. Он открыл его, достал упаковку пакетов и быстро вернулся в первоначальное положение.
— Клянусь Богом, мы закончим, — прорычал он, кладя пакеты рядом с ней на подушку.
— А мы… еще не кончили?
— Черт побери, Рейчел. Я кончил два раза и даже не дотронулся до тебя. Здесь, — прошептал он, надавив пальцем на ложбинку между ее грудей, — и здесь. — Его сводящий с ума палец помассировал ее набухший сосок. — И здесь, — продолжал он, проводя пальцем по ее ребрам, погружаясь в пупок и опускаясь ниже.
Мышцы ее живота напряглись. Все внутренности сжались. Между бедер опять стало влажно, и Рейчел могла только закрыть глаза и наслаждаться его путешествием вниз по ее телу.
— И здесь, — закончил он гортанным голосом, прослеживая губами траекторию движения своего пальца.
Рейчел зажала в руке прядь его волос, не зная, остановить ли его или помочь ему. Но внезапно он нашел нужное местечко и даже присвистнул.
Рейчел про себя выругалась, изогнулась и выдохнула, почти закричав:
— О'кей, мы можем кончить.
Глава 11
Кинан был ненасытен. К тому времени как они использовали последний презерватив, первые лучи солнца проникли сквозь закрытые окна, а он все еще не уходил. Его язык скользнул вверх по ее руке, после того как губы покрыли поцелуями каждый дюйм ее правой ладони, которую она просто не имела сил отнять у него.
Она не могла пошевелиться. И не хотела.
Рейчел решила, что будет лежать в этой постели вечно и умрет счастливой женщиной — счастливой и совершенно удовлетворенной. Черт возьми, она достигла этого состояния где-то после четвертого оргазма.
А потом просто перестала считать.
— На этот раз тебе придется обойтись без меня, — пробормотала она в подушку, пытаясь собраться с силами, чтобы прогнать его. — Я едва могу дышать.
Ответом ей был слабый стон откуда-то слева и жалобное поскуливание около ее влажного плеча. Ее мозг в конце концов заработал. Микки.
Но она все еще не открывала глаз. «Я запру твоего волка в темнице, Оукс, если ты не научишь его хорошим манерам».
Опять стон слева, на этот раз обиженный.
Рейчел гордилась собой. Это было чертовски трудно — поставить полубога на колени.
Микки наконец заставил Рейчел открыть глаза, лизнув ее в щеку. Неизвестно, откуда она взяла силы, но она оттолкнула его и скатилась с кровати, прихватив простыню и завернувшись в нее.
Она стояла на ватных ногах, чувствуя странное онемение во всем теле ниже шеи и тупо уставившись на кровать. Она моргнула… раз, два, но все равно не могла сфокусировать зрение. Провела трясущейся рукой по лицу, но только смахнула прядь волос. Ага, теперь она могла видеть, и зрелище было великолепным.
Ее полубог распластался на кровати, то ли бесстыдно выставляя напоказ свою наготу, то ли уже мертвый. Рейчел начала свое визуальное путешествие с пальцев его ног, решив запечатлеть в памяти его образ, чтобы вспоминать в черный день.
Подошвы его ног были мозолистыми, колени… гм… выглядели немного стертыми от ползания по ковру, а бедра были длинными, изящными и удивительно мускулистыми. Она подняла глаза выше, и его… гм… ну, он был определенно пресыщен. Она быстро перевела взгляд на его рельефный живот и еще выше — на грудь. Грудь была покрыта мягкими завитками, а на мощной шее виднелось несколько красных пятен, которые, как она надеялась, он будет из вежливости считать следами бритвенных порезов.
Она продолжила путешествие по телу своего возлюбленного, желая насладиться его лицом, но увидела, что он молча наблюдает за ней. Она повыше подтянула простыню и вздернула подбородок.
Он помахал ей двумя пальцами, не в силах даже оторвать руку от кровати.
— Подойди ближе, чтобы я мог стереть с твоего лица это выражение, — приказал он хрипловатым голосом.
— Ты не можешь вытереть даже собственное лицо.
— Ляг в постель, Рейчел, прежде чем ты упадешь.
Только теперь она заметила на его руке часы.
— Который час?
— Не знаю, — проговорил он, пытаясь поднять руку, но безуспешно. — У тебя что, срочное свидание?
Ей не следовало наклоняться к его часам. Неожиданно он сел на кровати и притянул ее к себе.
— Так лучше, — усмехнулся он, подвигая ее поближе.
— Притворщик. Ты не умер.
— Теперь умер. Это меня прикончило, — пробормотал он, перекидывая руку через нее, чтобы она не могла убежать. — Спи, Рейчел, еще не полдень.
Полдень… полдень… ей надо было что-то сделать в полдень.
— Уиллоу! — вскричала она, садясь. — Она должна позвонить. — Рейчел повернулась и сбросила его руку. — Если меня не будет дома, она приедет сюда, и тогда да защитит нас Бог!
С жалобным стоном он закрыл лицо рукой.
— Нас защитит Микки. Бог занят тем, что следит за моей шхуной. — Он поднял руку ко лбу и с любопытством взглянул на нее: — Ты боишься сестры? И мне тоже надо ее бояться?
