— Нет так нет. — Мой отказ его, похоже, нисколько не расстроил. — Ужин будет готов через… — Стив бросил взгляд на часы, — через двадцать минут.
Меня так и подмывало выпустить в его сторону парочку язвительных стрел, но упоминание об ужине пробудило чувство голода, голос которого я уже не могла оставить без внимания.
Я остановилась на пороге.
Эта кухня не могла быть моей.
Все сверкало, серебрилось, сияло. Нигде ни пятнышка грязи, ни капельки жира. Тарелки на полочке, одна к другой, по размеру. Чашечки и блюдечки, вилки и ложки выглядели подозрительно чистыми. Я бы даже сказала новыми. Сковородка, выбросить которую я собиралась уже не первый год, вполне могла сгодиться для награждения победителя какого-нибудь теннисного турнира.
Под потолком появилась веревочка, на которой висели расшитые мешочки со специями. Ничего подобного у меня никогда раньше не было — ни веревочки, ни мешочков, ни специй. На плите что-то шипело.
Услышав шаги, Стив повернулся — пальцы в каком-то соке, рукава закатаны, между губами веточка петрушки. Скользнув взглядом по салатным мискам, я заметила розоватое креветочное мясо, колечки кальмара, ананас, стаканчик с оливковым маслом…
Я не из тех, кто чинно сидит за столом в ожидании, пока приготовят и подадут.
— Чем помочь?
Стив улыбнулся.
— Все уже готово. Осталось только открыть бутылку, но доверять вино женщине это то же самое, что сажать мужчину за вязание. А вот помыть ягоды для десерта и накрыть на стол можете.
Через десять минут мы сидели в гостиной, ели, пили и трепались ни о чем. Я обратила внимание на отсутствие лука и чеснока. Интересно. Сначала мне хотелось посмеяться над этой его самонадеянностью, но время шло, и то ли из-за вина, то ли из-за чего-то еще я ощутила в себе перемены довольно тревожные, хотя и не лишенные приятности. Лицо мое вспыхивало от его взгляда, как фитиль от спички. Кожа звенела, как перетянутая струна. В животе вовсю махали крылышками те самые пресловутые бабочки.
Ощущение было такое, словно я иду по узкой тропке над обрывом и тропка эта становится все уже и уже. Мы говорили о Флориде и Мексике, кухне и живописи, кино и музыке, и я ловила себя на многословии, как будто этим многословием пыталась отодвинуть вопрос, который постоянно вертелся в голове и на языке. Я не хотела его задавать, боясь, что испорчу этот чудесный вечер. Стоявшая на стареньком бронзовом подсвечнике свеча догорала. Язычок пламени дрожал, истончался, чах, но не умирал.
И вопрос, сползший уже на самый кончик языка и болтавшийся, как осенний листок на ветке, все же сорвался.
— Кто она?
Надо отдать должное, Стив не стал притворяться, делать вид, что не понимает, о чем идет речь. Но и отвечать он не спешил. Как и я, он тоже следил за огоньком. И когда тот погас, взял нож, разрезал огарок двумя движениями и, смахнув крошки, протянул мне ладонь.
Колечко было небольшое, и брильянт в два с половиной карата в полутьме выглядел не лучше простой стекляшки.
— Ты.
— Я? — Других слов у меня не было. Наверно, случившееся не было для меня полнейшей неожиданностью, потому что человек не теряет надежды до самого конца и эта надежда жила бы во мне, даже если бы он уже стоял под венцом. — А разве твой дядя уже одобрил мою кандидатуру?
— Это не имеет значения.
— Для меня имеет.
— Что ж, в таком случае мы завтра же встретимся с ним.
— Лучше послезавтра.
— Согласен, но это последняя уступка.
В жизни едва ли не каждого человека рано или поздно наступает момент, когда дорога, по которой он шел, заканчивается вдруг тупиком или обрывом, и тогда ему приходится решать, пускаться ли в обратный путь по уже проторенному пути или же круто менять маршрут. Первый вариант, гарантируя определенную безопасность, вряд ли подарит новые впечатления, пробудит свежие чувства или вызовет к жизни дремлющие силы. Второй, обещая приключения и открытия, почти наверняка чреват неприятными неожиданностями и болезненными столкновениями с неведомой реальностью.
Да-да, именно неведомой реальностью представлялась Стиву Риордану жизнь, в которой ему предстояло играть сразу две новые роли — магната и мужа. Он вовсе не был уверен, что справится, но знал, что не хочет другой судьбы. Ведь жизнь это приключение, которое нельзя повторить, а значит, вызов не должен оставаться без ответа.
Пути любви неисповедимы.
Все могло бы обернуться совсем по-другому, если бы Криста не попыталась выдать свою пропавшую много лет назад и внезапно объявившуюся дочку за наследника миллиардного состояния. Скорее всего, Стив уже тогда женился бы на Жаклин или Глории и остался для меня одним из многих, симпатичным парнем, промелькнувшим, как комета, и исчезнувшим за горизонтом.
Был бы он счастлив?
Была бы счастлива я?
Ответа нет, потому что реальный вариант всегда только один — тот, который мы выбираем.
Эпилог
— Даже не думай, что закажешь платье без меня! — строго предупредила Кейт. — Я специально взяла выходной, чтобы пойти с тобой.
— Я не собираюсь ничего заказывать! — попыталась возражать я. — Все будет очень скромно, так что я вполне куплю готовое.
— Об этом не может быть и речи, — твердо, словно ставя точку, заявила Кейт. — Собирайся.
Через полчаса мы переступили порог первого из значащихся в списке ателье, и здесь возникла проблема: я нацелилась на салон для невест, Кейт же заинтересовал отдел авторских моделей и вечерних туалетов.
— Может быть, вам все же стоит заглянуть в отдел для новобрачных, — тактично предложила продавщица, склоняя чашу весов в мою сторону. — А если не найдете ничего подходящего, вернетесь.
— Дельный совет, — одобрила Кейт и, схватив меня за руку, потащила в салон.
За следующие полчаса я примерила с полдюжины самых разных подвенечных нарядов, от шикарного атласного облачения с длинным шлейфом до воздушного творения из кружев, оборочек и воланчиков. Терпение мое иссякло в тот момент, когда определенно вступившие в молчаливый заговор продавщица и Кейт остановились перед величественным, почти архитектурным сооружением из кринолина, в котором можно было бы сниматься в историческом фильме. Представив себя главной участницей такого действа, я прыснула от смеха и отошла в сторону. Бесцельно скользнувший по витрине взгляд остановился на прелестном, скромном платьице, каким-то чудом оказавшемся в компании пышных, торжественных облачений. Нежного бирюзового оттенка, с довольно глубоким вырезом на груди и короткими рукавами, оно идеально подходило для жаркого летнего дня. Лиф выглядел просто, но из-под подола струящейся мягкими складками юбки выступала тонкая полоска великолепного ручного кружева.
— Я хочу примерить вот это. У вас найдется мой размер?
