Тогда папа спросил:
— А ты знаешь, где находится Кидония?
— Кидония? Странное название. Это страна или город?
— Это такое место.
— Никогда не слышала. Это здесь, в Египте?
— Нет, не в Египте.
— Тогда в Америке?
— И не в Америке.
— Где-то в Азии?
— Не в Азии.
— В Европе?
— И опять не угадала.
— Тогда, значит, в Африке?
— He-а, не в Африке.
— Значит, ее вообще нигде нет, — устало сказала Лидия. — Это просто сказочное место, которое ты только что сам придумал. Глупая игра. Не хочу я больше угадывать.
За окнами гостиницы висела жаркая и чужая южная ночь. По полу ползали какие-то насекомые. Лидии хотелось домой.
— Кидония вовсе не выдумка. Она действительно существует, — возразил папа.
— Ну скажи тогда, какой там рядом город?
— Все города далеки от Кидонии. Но их удаленность все время меняется.
— Вот чудеса!
— Иногда чуть ближе оказывается Каир, иногда — Улан-Батор, иногда Шанхай, Хельсинки или Пуэрто-Рико. Но по большому счету все известные тебе города одинаково далеки от Кидонии.
— Как это?
— А вот так.
— И никак!
— И все-таки так бывает. Потому что Кидония очень-очень далеко от нас. Она даже не на Земле.
— Тогда где?
— На Марсе. И это очень интересное место.
— В каком смысле?
— Говорят, в марсианской Кидонии тоже есть сфинкс. И пирамиды.
— Сфинкс живет здесь, в Египте, — возразила Лидия. — Ты же знаешь.
— Это здешний сфинкс, но он ведь не единственный. Сфинксы есть повсюду.
— Но никто не бывал на Марсе. Там даже марсиан нет. Откуда ты знаешь, что там есть сфинкс?
— С пространственных фотографий. Там есть скала, похожая на статую, точнее, на огромное человеческое лицо, во много сот метров высотой и больше километра в ширину. Оно смотрит в небо, на звезды.
Перед глазами Лидии возникла далекая звезда, в лицо ей взглянули серьезные каменные лица. Она поднесла руку к уху — где-то вдали слышалась медленная торжественная мелодия. Кажется, она задремала на минутку.
— Его назвали сфинксом, потому что у него была прическа, как у египтянина, — сказал папа.
— А кто сделал эти каменные лица? Люди?
— Некоторые говорят, что их сделали время и ветер, пыль и вода. Иногда на Марсе идет дождь, но редко. Как будто время, ветер, пыль и вода могли изменить одну гору так, что она стала напоминать человеческое лицо, а другие — так, что они стали походить на пирамиды!
— Так не бывает?
— Считается, что это невозможно. Так же невозможно, как если бы по небу летело облако в форме пирамиды. Никто этого никогда не видел и не увидит. Но ведь и рукотворных пирамид и сфинкса на Марсе никто не видел. Надо как-то выбрать между невозможностями. Иначе не будет возможно вообще ничего.
— А сколько лет сфинксу с Кидонии? Столько же, сколько и египетскому?
— Он гораздо старше. Ему, должно быть, десятки миллионов лет.
— Много же он повидал. Мудрый, наверное…
— Думаешь? — спросил папа. — Говорят, в здешнем сфинксе есть тайная комната, и в ней, за кварцевой плитой, заключено все древнее знание. Но даже если это и так, ничего этот сфинкс не знает. Знать может только человек. Да и то не всегда.
Утром они вернулись к здешнему сфинксу.
Его тоже изменили время, ветер, пыль и вода, и прежде всего человеческие руки. Нос у сфинкса был уже едва различим, его понемногу искрошили песчаные бури. Но и без носа он был очень хорош.
— Раньше у сфинкса была еще и борода, — сказал папа. — Но она отвалилась сотни лет назад. Только кусок от нее сохранился в музее.
Лидия подумала об одинокой бороде под музейным стеклом. Интересно, сфинкс по ней скучает?
Вокруг сфинкса были наставлены магазинчики, и туристы толпами бродили между сфинксовых лап. Дети кричали. Камеры щелкали. Сфинкс смотрел на всю эту суету спокойным пустым взором.
Он был и человеком, и животным, да вдобавок еще и королем. И никого не было старше Египетского сфинкса, кроме разве другого сфинкса на Кидонии.
— А мы поищем ту комнатку, о которой ты говорил? Ту, где спрятано все древнее знание?
— Нет, к сожалению, — ответил папа. — На это нужно особое разрешение, а мы ведь не археологи. Но если комната существует, когда-нибудь археологи обязательно ее найдут.
— И тогда мы узнаем что-то, чего не знаем сейчас, — задумчиво сказала Лидия. — Может, мы узнаем, как разбудить тех, кто умер?
— Нет, этого мы никогда не узнаем, — вздохнул папа и погладил ее по голове. — А кстати, ты знаешь, какой вопрос однажды задал Сфинкс? Не этот сфинкс, а другой. Что это такое, что с утра идет на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех?
— И что это? — спросила Лидия. — Что-то ничего не приходит в голову. Это какое-то животное? Или робот?
Но прежде чем папа успел ответить, Лидия увидела нечто удивительное: по песчаной пустыне с жужжанием двигалось металлически блестящее существо. Оно лавировало среди толп туристов, проскальзывало мимо автобусов и киосков.
— Боже, папа, что это? — воскликнула Лидия.
Они подошли поближе. Это была машина, похожая на крохотный экскаватор. Она передвигалась на шести колесах из толстой резины. Но никто не управлял ею.
— Ну, вот тебе и робот, — усмехнулся папа. — Только ног у него шесть.
Робот двигался уверенно, но не по прямой. Он мог обходить препятствия. Время от времени он останавливался и зачерпывал ковшом горку песка.
— Что это он делает? — спросила Лидия. — И как он догадывается, что надо обойти преграду?
— Я думаю, он ищет в песке то, что потеряли туристы. Всякие мелочи, часы, деньги, фотоаппараты, — объяснил папа. — У него есть камера и чувствительная подошва. Наверное, это что-то вроде металлоискателя. Что найдет, складывает к себе в брюхо, а вечером приносит в отель.
Робот оказался уже в тени сфинкса. Скоро он прошел мимо и исчез в облаке пыли.
— Кажется, будто он понимает, что делает, — заметила Лидия.
— Это только кажется, — ответил папа. — Мы сами-то не всегда понимаем, что делаем. Робот — это сфинкс нашего времени. Человек сам изобрел и сфинкса, и робота, а теперь смотрит на них, как на чудо. Один для нас слишком молод, другой слишком стар. И оба они задают вопросы, на которые мы не можем ответить.
— Что-то я еще не слышала, чтобы кто-то из них задавал вопросы. Но сфинкс мне больше нравится! — сказала Лидия.
