Ровное дыхание Каталины вселяло надежду, что настанут лучшие дни. На нем повис слишком большой долг. Он постоянно проигрывал в Клубе директоров, делая невероятно дурацкие ставки — еще одна ниточка, связывающая его с юношескими грезами: образ игрока, бросающего вызов судьбе. Вот почему Эскилаче держит теперь Баррагана в своих руках; он единственный, кто знал о плачевном финансовом положении зятя, о его банкротстве. Знал, но не все — даже от него Барраган скрывал самое худшее. Доходы от собственной адвокатской практики, от содержания конторы, не покрывали его расходов, однако Баррагана страшила и приводила в полное уныние одна только мысль о необходимости ограничить себя, снизить свои потребности. К примеру, он никогда не сумел бы заставить себя признаться Каталине, что их семье грозит экономический кризис. Его страшила возможность потерять доверие жены. А Ката и Хуанчито — что станется с ними? Отказать в чем-то своим детям — об этом даже и подумать больно! Он всегда старался дать им все самое лучшее, обучить языкам, музыке, возил за границу, каждое воскресенье брал с собой в клуб, чтобы там они общались со сверстниками из богатых и успешных семей. Забота мужа о будущем детей всегда была предметом особой гордости Каталины, но она даже не подозревала о его ночной бессоннице и душевных муках. Только он один знал, что в действительности все обстоит иначе, и если Эскилаче откажется и дальше помогать ему, благополучие семьи рухнет, как карточный домик.
Дело с земельным участком на Сисге стало бы для Баррагана спасательным кругом, да и для Эскилаче тоже, насколько он мог понять. Ему, правда, не было известно о каких-либо трудностях в материальном положении советника, но в его поведении также замечалась определенная нетерпеливость. Иначе он не стал бы заключать сделку с таким типом, как Тифлис — настоящим мафиозо, необразованным и вульгарным мужланом. Но Барраган нуждался в этих деньгах, а без Эскилаче и его связей они были бы для него недосягаемы. Он стыдился своей зависимости от дяди Каталины, но в конце концов так было всегда. С момента открытия конторы именно Эскилаче обеспечивал его выгодными клиентами, подыскивал дела с крупным вознаграждением. Конечно, Барраган мог бы с самого начала работать самостоятельно, но уж очень привлекательными и неиссякаемыми казались жирные гонорары, с легкостью плывущие в руки. Однако главная ошибка заключалась в том, что с первыми же контрактами он стал вкладывать деньги в совершенно идиотские проекты и в результате потерял все до последнего песо. Кроме того, Барраган вбил себе в голову, что дружба с богачами откроет для него многие заветные двери, взялся сорить деньгами наравне с ними и в итоге очутился на мели, поскольку соревноваться с успешными директорами крупных компаний ему оказалось не под силу. Те могли позволить себе проиграть в рулетку пять миллионов песо — ведь завтрашний день принесет им двадцать миллионов; Баррагану же на подобные прибыли рассчитывать не приходилось.
Потому он принял решение в последний раз провернуть совместную сделку с Эскилаче и выкупить свою независимость. Обещанного вознаграждения хватит не только чтобы расплатиться с долгами и переехать с семьей в Европу хотя бы на пару лет — сменить обстановку, отдохнуть, — но затем и вернуться, возобновить адвокатскую практику, если не в собственной конторе, то в какой-нибудь фирме. Другого выхода он не видел.
Трудность заключалась в том, что у него не было верного плана. И дело не в сомнениях по поводу надежности Марко Тулио как партнера — родственная связь с Каталиной давала определенную гарантию. Тревожило то, что все рычаги управления находились в чужих руках, а Эскилаче ему не доверял. С другой стороны, Варгас Викунья тоже наседал со своими соблазнительными предложениями. Барраган уже получил от него два солидных чека за оформление передачи в его пользование участка на Сисге и теперь дрожал от страха при мысли, что ему придется рассказать об этом Эскилаче, либо тот дознается из других источников. Если советник уже пообещал землю «Гран-Капиталу», то дело добром не кончится, поскольку Баррагану придется рассчитываться с Варгасом Викуньей и терять такого выгодного клиента. Адвокат не знал, какой суммой ссудил «Гран-Капитал» советника, но если участок перейдет к Варгасу Викунье, Эскилаче, вероятнее всего, обанкротится и тогда уж точно отомстит Баррагану. Да-а, положеньице! Он снова прислушался к ровному дыханию жены и задумался, стараясь найти правильное решение.
Однако в голову ничего не приходило. Барраган приподнялся было, чтобы встать с постели, но его остановила сонная рука Каталины. Он снова лег и замер в неподвижности. Может, есть смысл подождать, подробнее узнать о договоренности Эскилаче с «Гран-Капиталом» и сравнить с тем, что еще пообещает ему Варгас Викунья? Да, так и надо поступить! Он взял Каталину за руку, смежил веки и, наконец, смог уснуть.
Часть вторая
1
Для семиэтажного здания гостиницы «Эсмеральда» лучшие дни уже миновали, однако в фасаде и полотняных маркизах над входом сохранились те благородный дух и таинственность, какими все еще обладают немногие старые строения в центре Боготы, остатки давно минувшей эпохи. Если несколько минут постоять в сторонке и молча понаблюдать за «Эсмеральдой», то поневоле вообразишь, что за ее стенами происходят необычайные события.
Силапна остановился перед гостиницей и задрал голову в попытке разглядеть окна кабинета Элиодора Тифлиса. И снова Гусман оказался прав: все следы приводят к территории на берегу Сисги, и раз ее владельцем числится Тифлис, начинать расследование надо именно здесь. «Все-то у меня получается шиворот-навыворот», — с досадой подумал Силанпа, однако тут же решил себе в утешение, что, видимо, где-то и он попал в точку, если ему искорежили автомобиль и устроили засаду в его квартире. Неужели это вредительство действительно связано с делом убитого на Сисге, а не с малопочтенным занятием по сбору компромата на неверных супругов?
Он вошел в гостиницу и миновал стойку регистрации, прикрывая лицо развернутой газетой «Эль тьемпо». Бросил взгляд из-за страницы, направился к лифту и поднялся на последний этаж. Ступив в коридор, увидел несколько дверей и стал соображать, что делать дальше. Тем временем одна из дверей отворилась, и, к его удивлению, в коридоре возникла элегантная фигура Сусан Кавьедес. Прежде чем она успела заметить его, Силанпа шагнул обратно в лифт и нажал кнопку шестого этажа. А ей-то что здесь понадобилось? В его представлении Сусан и Тифлис принадлежали к противоборствующим группировкам. Теперь уж точно ничего не понятно! Что дальше? Может, стоит проследить за ней, хоть это и небезопасно? Он все же решился и поехал на лифте вниз.
Сусан пересекла вестибюль, даже не глянув на портье, уверенным шагом вышла на улицу и сразу свернула за угол на автостоянку. Силанпа постоял в сторонке, дождался, когда голубой «мицубиси» вырулил на проезжую часть, и сердце тревожно забилось у него в груди. Взмахом руки остановил такси и сказал водителю:
— Вон за тем джипом!
Тот хмуро посмотрел на него в зеркало заднего обзора, и Силанпа поспешно отвел взгляд.
По кольцевой автодороге доехали до Девяносто второй. У Силанпы болело горло, немного лихорадило, а когда свернули на Седьмую, начался сильный приступ кашля. Этого еще не хватало, подумал Силанпа и достал из кармана баллончик с лечебным оросителем, купленный утром. В тот же миг его швырнуло вперед от резкого торможения, а когда он поднял голову, прямо в лицо ему смотрело дуло револьвера в правой руке таксиста.
