Вернувшись в дом, он увидел, что уже почти три часа дня. Где-то в самых недрах его живота угрожающе заурчало. Было бы несправедливо по отношению к Хосефине идти к ней сейчас и выпрашивать тарелку еды; Конде представил, как она сидит перед телевизором, просматривая один за другим все фильмы воскресной программы, зевая и время от времени задремывая, так как была ранней пташкой, начинающей свой день на рассвете. Тогда он решил совершить еще один подвиг и самостоятельно приготовить себе поздний завтрак. Как мне не хватает тебя, Карина, произнес он вслух, когда открыл холодильник, где в трагическом одиночестве лежали два яйца, возможно доисторического происхождения, и краюха хлеба, которая наверняка была современницей Сталинградской битвы. Оба яйца отправились на сковородку с отталкивающим запахом жира, скопившегося на ней после многих предшествовавших жарок, а два кусочка хлеба, с трудом отделенные от одеревеневшей краюхи, Конде поддел на вилку и поджарил на огне горелки. Соцреализм в действии, подумал он. Прием пищи проходил в мыслях о Карине, но даже предвкушение свидания, назначенного на сегодняшний вечер, не сумело изменить к лучшему вкус приготовленного им блюда. Конде догадывался, что, хотя вчерашняя смелая премьера их сексуальных отношений принесла неповторимые ощущения, открытия, находки и наметила многообещающие пути для новых чудесных достижений, предстоящая сегодня вторая встреча могла превзойти все его ожидания и побить рекорды в области секса — как реальные, так и воображаемые. Поглощая жирную, растекшуюся яичницу, Конде представлял себе, как он на том же самом стуле испытывает неземное наслаждение и подвергается умопомрачительному минету, а после, спустя два часа, на него, обессиленного, вновь набрасывается Карина и начинает победную атаку на его, казалось, сложившие оружие оборонительные рубежи. А ведь сегодня эта женщина вдобавок явится с саксофоном на изготовку!
— Не звони, возможно, мне придется отъехать. Я сама приду вечером, — сказала Карина.
— С саксофоном!
— А то!
Конде напевал, пока мыл тарелку, сковороду и чашки с остатками кофе, еще раз напомнившими ему о вчерашней встрече. Он где-то слышал, что женщина может петь во время мытья посуды, только если испытывает сильную сексуальную неудовлетворенность. Лукавый мачизм: обычный половой детерминизм, вынес свой вердикт Конде и продолжил напевать: Good morning, star shine, / I say hello…[25]Вытирая полотенцем руки, он с неудовольствием смотрел на мозаичный пол, покрытый древним, как порок зависти, слоем жира, пыли и прочей грязи; не пристало иметь такой пол в сказочном месте, избранном для любовных утех с участием саксофона. Такова цена любви, сказал себе Конде, неприязненно глядя на половую щетку и тряпку. Однако решение навести чистоту к приходу Карины было уже принято.
Время перевалило за половину пятого, когда он закончил уборку и окинул гордым взглядом свое посветлевшее жилище, больше двух лет лишенное заботы женских рук. Даже бойцовская рыба Руфино вкусила плодов этого внезапного приступа опрятности и теперь плавала в чистой, свежей воде. Только не раскатывай губы, Руфино, тебе ничего не светит, долбаный фрик… Довольный результатами, Конде подумал даже о целесообразности в ближайшем будущем покрасить стены и потолки, расставить в подходящих местах комнатные растения и даже приобрести подружку для страдающего от одиночества Руфино. Я просто хренею от любви, сказал себе Конде, взял телефонную трубку и набрал номер Тощего Карлоса.
— Слушай сюда, я сегодня выстирал все простыни, полотенца, рубашки, трусы и даже двое брюк и только что закончил уборку в доме.
— Ты просто хренеешь от любви, — поставил диагноз Тощий, и Конде улыбнулся. — Поставь градусник, у тебя, похоже, осложнение.
— А ты чем занимаешься?
— А чем, думаешь, я могу заниматься?
— Смотришь бейсбол?
— Первую партию выиграли, сейчас начнется вторая.
— С кем играем?
— С негритятами из Матансаса. Но самое лучшее начнется во вторник, встречаемся с долбаными «Ориенталес»… Кстати, Кролик обещал, если ничего не помешает, отвезти нас на своей машине на стадион. Как же я хочу на стадион, кто бы знал! Ты сегодня придешь или нет?
Конде окинул взглядом сияющую чистотой комнату и почувствовал, как в желудке зашевелилась яичница.
— У нас вечером встреча… Чем тебя кормила в обед Хосефина?
— Ты много потерял! Маринованной курицей с рисом — мертвого из могилы поднимет! Знаешь, сколько тарелок я сожрал?
— Ну две-то наверняка.
— Три с половиной!
— И ничего не оставил?
— Кажется, нет… Вообще-то старуха говорила, что вроде бы отложила для тебя немного.
— Ты слышишь?
— Что?
— У тебя дома в дверь позвонили. Скажи Хосе, чтобы открыла, это я пришел! — И бросил трубку.
Каридад Дельгадо
Любовь во время чумы
Я всегда выступала в защиту свободы любви с ее глубиной самореализации, радостью новизны, волнующей непредсказуемостью. Однако СПИД в очередной раз напоминает нам, обитателям общего дома под названием планета Земля, о горькой истине: любые события и явления — войны, ядерные испытания, эпидемии и в не меньшей степени любовь, — как бы далеко они ни происходили, не могут не касаться нас с вами. Потому что мир наш становится все теснее.
И хотя счастье всегда возможно, в эту эпоху смены веков тяжкое проклятие ложится на любовь, превращая ее в опасную и трудную дилемму. СПИД представляет для нас смертельную угрозу, и есть только один способ отвести ее от себя: осторожно выбирать партнера, заниматься безопасным сексом, не ограничиваться презервативами как средством защиты. Пусть мои читатели не воспринимают эти строки как неуместную попытку прочитать им лекцию на нравственные темы или пропагандировать пуританский образ жизни. Я ни в коем случае не выступаю за отмену свободного выбора в любви, за обуздание необъяснимой и неуемной страсти. Нет. И меньше всего хочу вмешиваться со своими советами в чужую личную жизнь. Однако опасность подстерегает всех нас, независимо от сексуальной ориентации.
Я также не пытаюсь прикинуться первооткрывательницей правды о том, что неразборчивость в половых связях стала главной причиной распространения по всему миру апокалипсического проклятия под названием СПИД. Вот почему, встречаясь по долгу моей работы со многими людьми, я всякий раз удивляюсь их неведению, и чаще это касается молодежи, относительно опасных последствий некоторых их поступков, ведь они воспринимают секс как своего рода карточную игру, в которой либо повезет, либо нет, или, выражая такой взгляд их же словами: «от чего-то же надо умирать»…
Конде сложил газету. До коих пор? — спросил он себя. Неразборчивая в половых связях дочь умерла за день до написания статьи, и причина ее смерти, еще менее романтичная и экзотическая, чем СПИД, а мать тем не менее сподобилась накропать эту галиматью о необходимости безопасного секса в конце столетия. Идиотка! В эту минуту Конде сожалел о том, что руки у него от рождения растут не из того места. На обязательных уроках труда в школе ему никогда не удавалось сложить из листа бумаги голубя или даже толком свернуть кулек, несмотря на помощь учительницы, в которую был влюблен. Но сейчас он приложил все старание и почти заботливо сантиметр за сантиметром разорвал газетную страницу, отделив от нее прочитанный текст. Потом поднялся, слегка наклонившись вперед, и привычным движением подтер вырванным клочком задницу. Затем бумагу бросил в корзину и спрыснул освежителем воздуха.
