Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Я потрясенно молчала. Len'a (crazy) была из тех девушек, которые пытаются представить свою жизнь окружающим более красивой, чем она есть на самом деле. Хвастливо выпячивают положительные события и умалчивают об отрицательных, словно их и вовсе нет. Эта манера многих приводит в бешенство. Кажется, я ни разу в жизни не слышала ее жалоб.
— И я знаю, что под дверью дежурят Лола или Анфиса. Они все чаще остаются у нас ночевать.
Обе понимают, что происходит, и, как стервятницы, кружат над телом Пупсика. Они готовы на все, чтобы занять мое место.
— Лен, ну все же решается просто, — тихо сказала я.
Она оторвала ладони от заплаканного лица:
— Что ты имеешь в виду? Уйти от Пупсика?
— И все будет как раньше! Ты сможешь спать только с тем, кто тебе нравится. И жить только так, как тебе нравится.
— Боюсь, не смогу, — вздохнула она, — потому что в последнее время мои аппетиты разыгрались. Невеста Пупсика не сможет жить как обычная девушка.
— Ты так говоришь, будто Пупсик — это принц Уильям, — фыркнула я. — Но дело в том, что он обычный старый хрыч с дряблеющим пузом. А тебя ждут длинноволосые музыканты с железным прессом и прочие заманчивые личности.
— И я опять буду завтракать не черной икрой, а в лучшем случае черным хлебом, — задумчиво протянула Лена.
— И ты снова будешь ходить в «Пропаганду», а не в VIP-сауну.
— И я опять буду носить «Mango», а не «Etro».
— И ты опять будешь испытывать оргазм, а не морщиться от брезгливости.
— И я опять буду ездить на метро, а не на «мерседесе».
— И ты опять будешь смеяться, а не напиваться от тоски. И ты опять станешь самой собой, Ленка!
По ее раскрасневшейся щеке пробежала одинокая, словно из воска вылепленная слезинка, смотрелось это очень кинематографично. Кончик ее носа смешно покраснел. А ресницы без туши были трогательно белыми.
— Ты считаешь?
— Я уверена.
Лена опять схватилась за бутылку.
— Ну а что я ему скажу? У него же инфаркт случится, свадьба через два месяца. Платье куплено, сценарий написан, и он собирается отвалить десять тысяч за перекрашивание лимузина.
Я накрыла ее ладонь своей — Ленкины руки были холодными, а кончики пальцев слегка дрожали. И она смотрела на меня, словно на исповедника, — отпущу ли я ее грехи, разрешу ли послабления?
Вообще-то я не люблю давать советы по поводу личной жизни. Несколько лет назад со мною произошла неприятная история: я посоветовала одной взрослой подруге развестись, поскольку ее супруг отличался дурным и непредсказуемым нравом и, когда злился, мог легко осветить ее лицо внушительным фингалом. Я так горячо разглагольствовала о том, что она достойна лучшей участи, что она поверила. И развелась. Ее экс-муж горевал недолго, благодаря смазливой физиономии и дорогим джинсам он нашел утешение в объятиях эффектной танцовщицы с пятым размером груди. А вот моя приятельница до сих пор одна — не знаю уж почему. Недавно я звонила, чтобы поздравить ее с днем рождения — ей исполнялось тридцать. Она была пьяна и в слезах.
«Ты испортила мне всю жизнь, Аглая, — сказала она, — если бы не ты, я бы до сих пор была счастлива со своим мужем, может быть, у нас даже были бы дети!»
«Но разве ты была с ним счастлива?» — удивилась я.
«Представь себе, я его любила!»
С тех пор я зареклась открывать подругам глаза на недостатки их вторых половин. В конце концов, каждый совершеннолетний человек имеет право на самостоятельный выбор.
Но в случае с Леной я была уверена, что поступаю правильно. Даже больше — у меня пела душа. Ну, наконец-то! Наконец-то она разглядела, что за фрукт этот Пупсик, наконец-то она ужаснулась собственной деградации, навязчиво принимаемой за триумфальное восхождение по социальной лестнице. Наконец-то я снова обрету потерянную подругу, в существование которой мне даже в свете последних пятнадцати минут верилось смутно. И все будет как прежде. И мы поедем на море в мае. Ну и пускай, что это будет прохладное Черное море с медузами и похотливыми волосатыми аборигенами! Ну и пускай, что мы будем жить не в пятизвездном отеле, а в дышащей на ладан голубятне. Зато там будут ночные купания, и ледяные бодрящие брызги, и лунная дорожка, и колючая галька, и терпкое молодое вино!
— Ты права. — Ленка сжала губы. — Я занимаю чужое место. Да Лола и Анфиса с удовольствием мне заплатят, лишь бы я отстала от Пупсика и он вернулся бы в мир конкурентной борьбы хищных дев. Кстати, может получиться неплохой бизнес, хоть гульнем напоследок.
— Опять ты за свое!
— Помирать — так с музыкой, — невесело хохотнула Len'a(crazy). — Спасибо тебе, Гланька. Ты вдохнула в меня жизнь. Теперь я точно знаю, как поступить.
— Выпьем за это? — повеселев, предложила я.
Но Len'a(crazy) покачала головой:
— Не могу. Надо вернуться домой, привести себя в порядок, собрать вещи. Скоро мне предстоит серьезный разговор.
У Марины было плохое настроение, хоть плачь. Тому была мистическая причина: возвращаясь из студии, ее угораздило пройтись по ночному Арбату. У театра Вахтангова бесшумным призраком выплыла ей навстречу гадалка баба Зина — жутковатый персонаж, которого все местные стараются избегать.
Был самый конец августа. Днем все еще было жарко, но когда садилось солнце, Москва чувствовала приближение дыхания нового своего любовника — осени. Вот-вот — и сомкнутся на городе жадные губы, пахнущие прелыми листьями, мокрым асфальтом и размякшей землей. На бабе Зине была ночная рубашка — белоснежная, накрахмаленная, тонкая. Этот наряд настолько не вязался с погодой и вообще с обстановкой ночного пустынного Арбата, что Маринка сразу насторожилась. И почти в то же мгновение вспомнила, как я рассказывала о женщине, которая выходит из дому по ночам, чтобы предсказывать случайным прохожим смерть.
Тогда Марина посмеялась над моей суеверностью, но при взгляде на развевающуюся ночную рубашку бабы Зины ей стало не по себе. «Как саван», — подумала Марина и отвернулась, но было уже поздно. Старая гадалка выбрала жертву и не собиралась отступать.
Бросившись Марине наперерез (и откуда только силы взялись у старой карги?), она преградила ей дорогу:
— Стой, красавица моя. Куда так спешишь?
— Отстаньте! — побледнела Марина.
— А почему ты меня боишься? — ласково спросила баба Зина. — Вот странное время! Не боится ночью по улицам шастать, а бабку старую испугалась.
Марина старалась не смотреть на старую гадалку, но лицо бабы Зины невидимым магнитом притягивало взгляд. Было оно удлиненным, породистым, с яркими молодыми глазами, грузинским носом с горбинкой, истонченными старостью губами и четкими глубокими морщинами — как будто кто-то острым ножом разрезал ее лицо на неровные дольки. Вокруг лица колыхалось тонкое облако седых волос — расчесываться баба Зина не любила. Марина знала, что старая женщина давно выжила из ума, но в ту ночь она выглядела вполне осмысленной — ее глаза светились сочным интересом. Если бы не ночная рубашка…
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
