Книга Право безумной ночи - Алла Полянская

Он не изменился. Ну, почти не изменился, хотя последний раз я видела его в день похорон Клима. Пожалуй, тогда был единственный раз, когда я точно знала, что он чувствует. А сейчас он все такой же, как был — невысокий, худощавый, с внимательными серыми глазами на непримечательном лице, светлые волосы подстрижены очень консервативно, все тот же золотой перстень с крупным бриллиантом на мизинце — всегда считала этот перстень верхом безвкусицы, но он, видимо, так не считает. Ну, хоть что-то не изменилось в этом мире.

— Досталось тебе здорово.

Конечно, досталось, да и одета я сейчас самым живописным образом — учитывая больничный халат с печатью «МИНЗДРАВ» на спине.

— Жить буду. А вот Матвей…

— Знаю. Оль, я узнавал, прогнозы осторожные, но шанс есть.

— Чего тебе?

Этот человек — плохая компания, так сказать. Во всех отношениях. И я бы не хотела больше его видеть, но когда случается что-то скверное, то плохая компания бывает лучше, чем ничего. Этот человек может быть мне полезен, я собиралась навестить его и попытаться кое-что узнать, и очень хорошо, что это он ко мне пришел, а не я к нему.

— Клим был моим другом, а мальчишки — мои крестники. Неужели ты думала, что я брошу тебя посреди всей этой каши? Оля, почему ты ни разу не обратилась ко мне?

— Ты правда хочешь знать ответ?

— Я его знаю. Вопрос, в общем-то, был риторический.

— Тогда торжественную часть объявляю закрытой.

Он смотрит на меня с этой своей непроницаемой миной, но он прав — словно и не было этих лет, и он все такой же, просто старше. А вот я — нет, я уже другая, я изменилась, и он это понимает, и мне, в общем, плевать.

— Ты знаешь что-то, что я должна знать?

— Да. Девица, которую ты уволила из офиса — это Дарья Семенова, бывшая любовница одного из моих друзей.

— У тебя нет друзей. И только не говори мне, что это ее рук дело.

— Да, ты права в обоих случаях. Это деловой партнер, и девка — его бывшая пассия. Много интересного о тебе рассказала.

— И что?

— А то, что девка эта знает то, чего знать ей не надо. Вернее, знала.

— То есть?

— Да машину водила неосторожно, понимаешь?

Ну, как не понять. Это я как раз хорошо понимаю. Бывает, что ж. Вот так едет человек, переполненный знаниями, и что-то на дороге случается, ага.

— Просветишь меня?

— Для этого я здесь.

Он никогда не говорит прямо, ему всегда нужно сначала сплясать ритуальный танец. Так уж он устроен, и я просто жду, когда затихнет последний барабан и он все-таки скажет мне то, зачем, собственно, и вынырнул через столько лет.

— А ты все так же не похожа на большинство женщин, которых я знаю. Да, Клим понимал, что делал, когда на тебе женился. Жаль, что… Ладно, хватит околичностей. Оля, тебе о чем-то говорит название «Орион-Про»?

— Конечно. Одним из учредителей фирмы является мой хороший друг.

— Да, Марконов.

— Ты с ним знаком?

— Я знаком со всеми, кто имеет хоть какой-то вес в бизнесе. Лично или через посредников. Потому что все они, так или иначе, но обращаются ко мне.

— И Марконов обращался?

— Случалось, что обращался, не сам, конечно, — у него хватает шестерок. Но именно с ним знаком лично — в Испании у нас дома на одной улице. Иногда играем с ним в теннис.

— Он знает, что мы с тобой знакомы?

— Конечно. Он знает, что я был другом твоего мужа.

Сомневаюсь я в этом. Ты и моим другом когда-то числился, а вот поди ж ты.

— И каким боком здесь Марконов?

— Эта его фирма, его и еще нескольких учредителей, «Орион-Про» недавно попалась на экономическом преступлении. Дело в том, что руководит фирмой некий господин Осокин, и то, как он ведет дела… В общем, Оля, он твоего Марконова обувал очень серьезно, и не только его, но и людей, которые заинтересованы в работе фирмы.

— Фирма торгует специями, чаем и прочим таким товаром, если я правильно помню.

— Помнишь правильно. Да, официально это так и есть, но фирма занимается еще некоторыми подрядами — в уставе прописаны разные виды деятельности, ты же знаешь. И вот через подставные фирмы, через третьих лиц Осокин берет субподряды от фирм, которые потом сразу банкротятся, но платят очень хорошие деньги. И деньги эти через другие фирмы, такие же однодневки, выводит в офшор, а суммы там семизначные, чтоб ты понимала. И все было бы шито-крыто, если бы учредители не обратились ко мне, а я, конечно, все это не выявил.

Конечно. Кто, как не он, умеет искать другой смысл в цифрах? Он — бог аналитики, повелитель цифр, он мог бы сделать себе мировое имя, если бы захотел — но ему это никогда не было нужно, слишком сильна у него тяга просто совать нос в то, что его не касается, на своих условиях, и слишком слабая связь с социумом.

— Дальше.

— Я выявил одну фирму, которая платила деньги им всем — так или иначе, но все дороги привели меня к источнику питания, так сказать.

— И?

— «Металлинвест».

— Ты хочешь сказать, что фирма, учредителем которой является Марконов, берет деньги «Металлинвеста», причем так, что владелец холдинга об этом не знает?

— Вот именно.

— Тогда там проворовался кто-то, кто стоит очень высоко.

— Так и есть, но я пока не знаю, кто.

— Ладно, пусть так. Но мне ты все это зачем рассказываешь? Я здесь каким боком?

— Оказывается, одной из фирм, через которые Осокин проворачивал свои дела, была компания «Оскар».

— То есть?!

— Да. Компания, принадлежащая папаше твоего нынешнего постояльца, Станиславу Витковскому. Где директором поставлен его младший сын, Сергей Витковский. И фирма «Оскар» — одна из фирм, с которыми был связан «Орион-Про», и через нее и фирмы, учрежденные господином Витковским на подставных лиц, выводились деньги «Металлинвеста». Ты знала об этом?

— Нет. Я вообще не интересуюсь никакими проектами, кроме инвестиционных. Для этого я там и нахожусь. Но я-то здесь при чем?

— Может, и ни при чем. Я просто так тебе это сказал.

Он никогда ничего не говорит просто так, и уж тем более не стал бы выныривать через столько лет, тащиться ко мне в больницу, прятаться здесь, чтоб просто так сказать мне, что мой шеф увяз в каких-то левых делах, которые вполне способны похоронить и его, и фирму, и меня, потому что вряд ли кто-то поверит, что я не знала о происходящем, хотя я и не знала.

— То есть ты хочешь сказать, что некто считает меня причастной к делишкам шефа и решил таким образом меня убрать?