— Кофе пополам с гашишом. Поэтому так густо.
Дэниел с сомнением принял чашку:
— Я думал, гашиш курят.
— Вот еще. Портить легкие, — сморщился Мотт, наливая чашку для себя.
— Вы любите наркотики?
— Ага. А ты?
— Я пробовал один раз, в Беркли.
— И как тебе? Пробило?
— Не сказал бы. Просто все вокруг изменилось.
— Это точно. За это я их и уважаю, — протянул Мотт. — Дурь всегда одна и та же, это ты меняешься, надо же с чем-то сравнивать. Ну, примерно как уровень реки определяешь по валунам.
— Что-то не пойму, — Дэниел осторожно отпил из чашки.
Мотт терпеливо пояснил:
— Смотри, Дэн: как понять, что изменилось, ты или то, что вокруг?
— Может, и то, и другое? — предположил Дэниел.
— Вот чтобы в это врубиться, и нужна дурь.
— Или еще что-нибудь, — заметил Дэниел. Он уже с трудом врубался в смысл разговора.
— А еще я люблю, когда цвета сливаются, — ухмыльнулся Мотт.
До ланча было еще три остановки: у обгорелого елового пня нашелся бачок с закисью азота (Мотт его почти опустошил, поскольку Дэниел взял самоотвод), потом был тайник с черным опиумом, плотным, как ириска (Дэниел отказался, Мотт откусил кусок примерно с грецкий орех), и наконец в развилке молодого дуба обнаружилась водонепроницаемая коробочка с капсулами ЛСД — Дэниел попробовал одну, Мотт проглотил несколько.
На ланч остановились в маленькой хижине в Палмер Ридж. В стенном шкафу громоздились банки с чили, пропановый холодильник был набит пивом. Мотт смешал содержимое нескольких банок в большом чугунном котелке и затопил печь:
— В честь нашего знакомства угощу тебя настоящем фермерским ланчем Семерка-Не-Откинь-Копыта а-ля Мотт Стокер: на шесть частей мяса одна часть красного перца. Я каждый месяц стряпаю целый бак чили и оставляю банки везде, куда меня может забросить по делам. Имей в виду, Дэн: это чертовски специфическая жратва.
Дэниел попробовал — показалось, что с нёба содрали кожу. Он принялся судорожно глотать воздух.
— Островат, а? — Мотт зачерпнул еще ложку.
— Да-а, — выдохнул Дэниел.
— Вся штука в перце. Я ращу его сам, по собственному методу, уже лет десять как. Видишь вон ту теплицу за сараем? Думаешь, что там, как не друзья-перцы? Всякий раз, как у меня есть свободная минутка, я захожу к ним поболтать: называю их тормозами, ублюдками, безмозглыми сорняками. Я их щиплю, дрочу на них, тычу всякими палками. Поливаю ровно столько, чтобы не засохли. От жажды перец становится жгучим, от злости — по-настоящему злым.
Дэниел допивал вторую банку пива и по-прежнему не мог говорить. Он кивнул в знак понимания.
Мотт зачерпнул еще чили, стирая пот со лба.
— Это чили из оленины. Хочешь спросить, а как же говядина? К черту говядину. И хваленые рецепты чили с кулинарных конкурсов — к черту! Все, что нужно для настоящего чили, — это мясо, перец, ключевая вода, немного крови дикого кабана и три чайных ложки пороху. Иногда я в него бросаю горсть псилоцибиновых грибов, если они есть под рукой, но мое личное мнение — от них чили только слабее.
— И немножко серной кислоты, — пробормотал Дэниел онемевшими губами. При упоминании кислоты стены хибарки начали растворяться.
— Давай ешь, — подтолкнул его Мотт. — Люсиль прилетает через час, нам еще ехать и ехать.
— Не хочу оскорбить вашего гостеприимства, но боюсь, этот чили для меня островат. Просто уши горят.
— Еще бы. Добрая порция настоящего горного чили делает из сопляков настоящих фермеров и удлиняет член на целый дюйм! Не бойся, со временем войдешь во вкус. Я обижусь только, если ты притащил с собой какие-нибудь дохлые бутерброды с сыром или с этим… как его… тунцом. Этого я не люблю.
— Хотите, я помою посуду? — вызвался Дэниел.
Мотт опустошил еще одну банку пива:
— А я сверну нам пару косяков на дорожку.
— Куда мне деть остатки?
— Вывали обратно в котел для Мудозвона. Он заслужил хорошую жратву. С прошлого вторника ни разу ни лягнул меня в задницу.
Дэниел с восхищением наблюдал, как мул поглощал чили и заедал его влажным мхом со ствола дерева, к которому был привязан. Дэниел тоже отщипнул немного и сунул в рот. Полегчало.
— Соображаешь, — одобрил Дэниел и потрепал мула по шее.
Мудозвон мотнул головой и свирепо куснул Дэниела за бок.
На вопль Дэниела Мотт выскочил из хижины с кольтом в одной руке и огромным ножом в другой.
— Не надо! — Дэниел вцепился в его руку. — Это всего лишь Мудозвон. Сукин сын меня укусил. — Дэниел задрал рубашку и показал Мотту синяк размером с куриное яйцо.
— Ты что, пытался трахнуть его, или что он натворил?
Дэниел не понял, к кому из них адресован вопрос, но на всякий случай ответил:
— Да ничего особенного, я просто кормил его, ну, и похлопал по шее.
— Вот блин. Никогда больше так не делай. Не выносит нежностей. — Мотт засунул пистолет в кобуру, нож заткнул за голенище сапога.
— Знаете что, — начал Дэниел, потирая укус, — я провел часть жизни в горах. Я знаю их и чувствую себя там в безопасности. Проснувшись сегодня утром, я представлял, что проведу день в милейшей коровьей компании — и вот я здесь шесть часов спустя, меня шатает от наркотиков, уши горят после ланча, ненормальный мул с садомазохистскими наклонностями, любитель виски, чуть не перекусил меня пополам, мы отправляемся к какой-то неведомой женщине с неведомыми целями — есть от чего растеряться! По-моему, происходит что-то не то.
— А ты что, видел, чтобы где-то происходило то? Но, как говорят у нас в Рок-Айленде: что нашел, с тем и пошел.
— Ладно, — сказал Дэниел, — я понял.
— Не бойся, Дэн, — Мотт диковато подмигнул своим светло-голубым глазом. — Все схвачено.
Он щелкнул Мудозвона по носу и вскочил в седло.
— Едем встречать Люсиль.
Дэниел и Мотт издалека заслышали ее приближение. Они остановились среди деревьев на вершине хребта и подождали несколько минут, затем Дэниел насторожился и взглянул на Мотта:
— Что это?
Мотт раскурил косяк размером с хорошую сигару и выдохнул:
— Люсиль.
— Да нет, — Дэниел прислушался, — это… какая-то машина… Слышите?
Он попытался изобразить звук: — Чоп-чоп-чоп… Когда его пропитанный наркотиками мозг осознал, что звук был знакомым, он вцепился в Мотта:
— Это же вертолет!
— Да-а, — выдохнул Мотт, — его мы и ждем.
Дэниел тоже выдохнул, но с другим чувством, а затем проворчал раздраженно:
