Марина не участвовала в этом обмене удивленными и возмущенными возгласами, а продолжала возиться с моей шеей. Я вновь ощутил боль, но уже слабее, а затем вокруг меня замелькали руки с бинтами.
— Постойте, о ком вы говорите? — Теперь в голосе Уокера зазвучал профессиональный интерес — Пусть кто-нибудь все связно расскажет. Давайте вы, Персон.
И мне во второй раз за вечер пришлось выслушать историю о себе самом. Надо сказать, уфолог был более красноречивым рассказчиком — пятью фразами он не ограничился. Меня поразило, как хорошо он запомнил мой торопливый рассказ: ни одна деталь не была упущена.
— Значит, вы сразу узнали этого человека? — спросил меня капитан, когда Персон закончил.
— Да, я его видел в лагере, только не знаю, как зовут.
— Ничего, сейчас узнаем.
Он достал мобильник, но сигнала не было. Персон проводил его к телефону в своей комнате. Тем временем Марина закончила пеленать мою шею и принялась за голову.
— Огромное вам спасибо за помощь! — с чувством сказал я. — Надеюсь, мне вам ничем таким отвечать не придется.
— Да уж! Ладно, угольками сочтемся. Значит, вы тоже там побывали. Ну на том пепелище.
— Почему на пепелище?
— Ну это никакая не вырубка, козе понятно. Я копала в том месте пару дней назад. Интересная там почва.
— Да, выжженная какая-то. Вы поэтому сравнили с пепелищем?
— Это да, выжженная, но главное — состав. Кругом подзол или песчаник, а тут на одном конце глинозем с вкраплениями пиропа, а на другом — выход рудной жилы.
Вернулись уфолог с капитаном. Они несли стол, который поставили передо мной. Видимо, в эту ночь всей мебели из комнаты моего соседа суждено было переместиться в холл.
— Сейчас принесут фотографии всех охранников, — сообщил Уокер. — Надеюсь, вы узнаете того человека.
— Думаю, да. Я же говорю — я его узнал. Но почему вы считаете, что он связан с сегодняшней стрельбой?
— Как же вы не понимаете? — Капитан обращался ко мне как к больному. — Вы правильно догадались, что я никого в лес не посылал. Вы застали непонятного человека за явно предосудительным делом, которое он хотел скрыть. Рассказали вы об этой встрече только Персону, мне ни слова не говорили. Узнать его можете только вы. Значит, вы опасны. И этой же ночью вас пытаются убить. Как, по-вашему, есть тут связь?
— Да… пожалуй… — Я понял, что он прав.
— Тут другое интересно: как они узнали, что вы за ними следили? Вы никому больше не рассказывали об этой встрече?
— Да нет, никому, — ответил я, твердо зная, что единственный человек, кому я рассказал об этой истории, тут ни при чем.
— А вы, Персон?
— Нет, я не говорил.
— Вот видите! А они знали. Тут какая-то загадка. Мистер Чернецки, подумайте, вспомните: вы все рассказали тогда вашему соседу? Не было ли еще какой-то детали, которую вы опустили?
Я колебался недолго. Дело зашло слишком далеко: мелкий укол самолюбию уже был не в счет.
— Да, были еще два обстоятельства, — признался я. — Первое — волк. Как только охранник ушел с вырубки, с другого края выскочил волк и направился вслед за ним. Я даже подумал, не преследует ли он человека, и хотел предупредить, но передумал: волки так не нападают.
— А это точно был волк, а не собака? — спросила Марина. — Потому что я видела собаку — но, может, я ошиблась?
— Скорее всего, ошиблись. Я тоже вначале подумал о собаке, но сразу понял, что неправ. Странно то, что до этого я не видел здесь ни одного животного.
— Может, это и странно, но к расследованию отношения не имеет, — заявил капитан. — А второе обстоятельство?
— Когда этот человек говорил по телефону, он произнес одну фразу… Он сказал: «Пусть твой русский индюк покажет…» Или нет, так: «Если твой русский индюк покажет, то я найду, где это». Насколько я знаю, русский здесь один я.
— Да, если верить анкетам, только вы, — согласился Уокер. — Могу сказать это так же твердо, как и то, что здесь нет никого, включая кухонных рабочих, кого бы звали Рэймонд. Однако с этой минуты уже не стоит верить анкетам. Нашелся Рэймонд, может найтись и ваш соотечественник. А вы сами как думаете: это вас имели в виду? А если вас, чего от вас ждали, что вы им могли показать?
— Сначала я думал, что это обо мне, — признался я, — но теперь не знаю. А уж насчет «показать» — вообще загадка. У меня нет никаких секретов, мне нечего показать.
В дверь постучали. Капитан впустил своего помощника, несшего пухлую папку.
— Проведем опознание по всем правилам, — заявил Уокер. — Сейчас Вильям разложит анкеты с фотографиями, и вы скажете, есть ли среди них тот, кого вы видели.
Спустя несколько минут все было готово. Мне не потребовалось много времени: я сразу увидел запомнившееся мне лицо и указал на него капитану. Этого человека звали Курт Бауманн.
— Ты давно его видел? — спросил капитан у сержанта. Тот задумался.
— На вечернем инструктаже его не было. Я подумал, вы его куда-то послали. На обеде его тоже не было. Да, вот: перед обедом, часов в шесть, он заходил в дежурку.
— А вы, — капитан обернулся ко мне, — примерно в это время вернулись из леса, я правильно понял?
— Нет, чуть раньше, около пяти. А его я видел в начале пятого.
— Значит, после возвращения он еще не знал, что его видели. А потом исчез. Кто-то его предупредил между шестью и восьмью часами. Вряд ли мы его сейчас найдем, но…
Капитан встал, его помощник быстро собирал бумаги.
— Настоятельно прошу до утра никому из дома не выходить, — заявил Уокер. — Особенно это относится к вам, мистер Чернецки. Хотя опасность угрожает всем. Мы не знаем точно, кто наш противник и чего он хочет. Если мисс Буйна намерена идти к себе, мы ее проводим.
Марина и Барт переглянулись.
— Да, я пойду, — сказала девушка.
Барт вынес из комнаты ее рюкзак, — как видно, она никогда с ним не расставалась.
— Да, вот еще что, — произнес капитан, уже стоя в дверях. — Вот возьмите — и вам, и мне будет спокойнее.
Он протянул нам пистолет:
— Кто возьмет: вы, Чернецки, или вы?
— Пусть Андрэ возьмет, — сказал уфолог.
Я не хотел брать оружие — что мне с ним делать? Я никогда им не пользовался. Но отказ выглядел бы странно, и я взял. Капитан, его помощник и Марина вышли, и Барт запер дверь.
— Почему вы отказались? — спросил я.
— У меня уже есть оружие, — заявил уфолог, кивнув на прислоненные к стене палки. — Я уже и забыл о них.
— Против автомата они вряд ли помогут, — высказал я сомнение.
— В тесном помещении помогут.
