Играя за рабочим столом в "веревочку", Иан Скоби мечтал о Флит-стрит. Даже, скорее, не о Флит-стрит, а об издательстве возле лондонских доков, в Докленде — почти все газеты национальной значимости Флит-стрит уже покинули. Номера "Кометы" и "Аргуса" выпускались доклендской "Пирамидой", принадлежащей компании "Лич Интернешнл".
Скоби был готов годами прозябать в этой тихой заводи на западе страны, прежде чем Дерек Лич предложит ему подключиться к бешено вращающемуся динамо "Кометы". Отчаянно требовалась "лошадка" — сюжет, "оседлав" который, репортер смог бы домчаться до финишной черты.
В принципе коллектив в "Вестнике" сложился нормальный. Единственной странностью, над которой не смели шутить в присутствии Гарри, была страсть главного редактора к сюжетам о герл-скаутах. На первой странице любого выпуска непременно красовалась фотография какой-нибудь чумазой феи с косичкой в момент совершения акта благотворительности.
Не так давно Скоби добился повышения: с именин и школьных пантомим он перешел на криминал. "Криминалом" в этом городке именовались разбитые окна в баре, пропавшие велосипедные насосы и украденные из сада яблоки. Когда возле города показалась одна из групп религиозной организации "Новая Эра", Скоби решил было, что это и есть его "лошадка", однако полиция без всякого шума отправила путешественников в болотистую пустошь.
— Самое время выпить чашечку "Рози Ли"! — провозгласил редактор, закончив передовую о муниципальных автомобильных стоянках, и оглянулся вокруг, желая найти человека, которого можно было бы подрядить заваривать чай.
Скоби отпустил резинки, и они щелкнули, ужалив его за пальцы.
— Иайн, — сказал Гарри, нарочито выговаривая лишнее "й". — Не соблаговолите ли позаботиться о чайнике?
У Скоби зазвонил телефон.
— Важный звонок, Гарри!
Он поднял трубку. На самом деле звонок вряд ли предвещал что-либо интересное. Еще одна корова, застрявшая в канаве. Или попытка навязать городу в побратимы потрепанную войной груду булыжника в бывшем Советском Союзе. Или отмененный концерт- карнавал…
Это был полицейский Грег Данфи, который не раз уже выпивал за счет Скоби. Обоим нравилось притворяться, будто Скоби — журналист, а Данфи — ценный источник информации.
— У меня кое-что есть, — сказал Данфи.
По отсутствию вступительного "когда-же-мы-сыграем-в-кегли-и-как-следует-надеремся?" репортер с уверенностью мог сказать, что произошло нечто такое, к чему Данфи отнесся очень даже серьезно. Скоби уловил еле слышное ржание дикой "лошадки", которую ему предстояло заарканить, укротить и отвести в редакцию "Кометы".
Ту машину, ничем не примечательную белую "хонду", Скоби нашел на расстоянии около двух миль от границы города по Экельзойской дороге. Выглядела она не разбитой, а просто неудачно припаркованной. Капот машины нависал над дорожной канавой, передние колеса утонули в грязи. Мотоцикл Данфи был прислонен к телефонной будке, а сам полицейский стоял возле автомобиля. Девушка же сидела на траве, будто расположившись на пикник.
Еще до того, как "стукнуть" Скоби, Данфи наверняка связался по рации с полицейским участком — все-таки требовалось гораздо больше пинт пива, чтобы достичь той степени преданности, при которой полицейский звонит сначала репортеру, а потом уже своему сержанту, — однако Скоби оказался на месте раньше.
Он припарковал "шкоду" — собственность "Вестника" — и вылез наружу. Увидев его, Данфи чуть не запрыгал от радости. Констебль был совершенно не в своей тарелке.
— Иан, следи за этой девчонкой.
Девушке не исполнилось еще и двадцати. Белое платье, светлые волосы заколоты назад. Симпатичная, но не сексуальная. Вполне здоровая. Гарри с удовольствием снял бы ее в костюме герл-скаута.
Данфи поскакал к кустам — полицейскому необходимо было справить нужду. Скоби взглянул на девушку, а потом на машину.
— Я вела осторожно. Просто свернула в сторону, чтобы объехать кролика.
Рядом со "шкодой" Скоби остановилась полицейская машина с пронзительно воющей сиреной. Приказав водителю заглушить ее, подошел сержант Слоумен. При виде Скоби он не слишком обрадовался.
Из кустов вернулся Данфи с блаженной улыбкой облегчения — и тут же побелел от ужаса, сообразив, что сержант приехал в тот момент, когда его не было на месте происшествия.
— Ты, — Слоумен ткнул пальцем в Скоби, — поезжай домой.
Скоби вытащил карточку журналиста.
— Здесь не написано "Никогда не попадет в тюрягу", — многозначительно предупредил сержант.
Репортер сделал шаг назад, не более. Слоумен остановился возле девушки и стал обдумывать ситуацию.
Скоби вспомнил, кто она — медсестра в общеобразовательной школе Эш-Гроув, как-то раз он брал у нее интервью по поводу слухов об эпидемии вшей. Девушку звали Элизабет Ятманн.
— Где остальные, Элизабет? — спросил Слоумен.
Она молчала.
Водитель Слоумена принялся копаться в машине Элизабет. Он открыл дверцу, и из машины выпал спеленатый сверток. Из одеяла высунулось белое лицо. Сверток был похож на большого грудного ребенка.
Водителю стало плохо.
— Где остальные, Элизабет?
"Хонду" взяли в кольцо полицейские машины, дорогу перекрыли в обоих направлениях, поставили знаки объезда. Слоумен настолько быстро создал кордон, что Скоби оказался внутри него, а не снаружи. Не желая признавать свою ошибку, сержант (который тоже чувствовал себя не в своей тарелке) позволил ему находиться рядом с условием, что журналист не будет попадаться под ноги.
Возникло замешательство по поводу того, что делать. Слоумен полагал, что машину Элизабет и страшный сверток не стоит трогать, пока они не будут осмотрены большим числом полицейских. Но ему все равно пришлось остаться с Элизабет один на один. Та улыбалась и старалась быть откровенной, если ей не задавали прямых вопросов. Всякий, оказавшись на месте происшествия, подумал бы, что она — жертва или свидетель…
Хорошая первая строка:
Всякий, оказавшийся на месте происшествия, подумал бы, что Элизабет Ятманн — жертва или свидетель, а не убийца одного ребенка и подозреваемая в деле об исчезновении восьми других детей…
День угасал, сгущались сумерки. Для осени было довольно тепло, но уже тянуло холодком. Полицейские бесцельно бродили туда-сюда. Захолустные труженики ожидали профессионалов из Дувра.
Скоби юркнул в "шкоду" и заблокировал двери. Низко нагнулся и отыскал свой сотовый телефон, чтобы продиктовать текст машинистке "Вестника". Даже Гарри снял бы с первой полосы собственную статью об автостоянках, чтобы освободить место для Элизабет Ятманн.
Скоби ткнул клавишу автоматического набора № 1, потом отключился, не дождавшись окончания щелчков. Это его "лошадка", нужно отвести ее в правильную конюшню. Когда репортер загружал память телефона номерами, он записал только девять номеров, которыми пользовался постоянно. Оставшееся место Иан с надеждой заполнил номером, которым хотел бы постоянно пользоваться.
