Кто мог в это время оказаться здесь, возле вышки? Деревенским у вышки делать нечего, бурты с брикетами есть и поближе. Да жители Калитина и не потащатся на карьеры пешком, когда есть дрезина Мурыгина. Значит, это кто-то другой. Кто? Кто? Псоглавцы?..
Он, Кирилл, вторгся на чужую территорию, в чужую жизнь. Он полчаса торчал на вышке на виду у всех карьеров. Мало ли что он мог заметить… Он — угроза, а угрозу надо устранить.
Кирилл понял, что те, кто внизу, решают, как им забраться на второй ярус вышки без лестницы. Наверное, они, которые сейчас внизу, не знают, что с чердака сарая тоже имеется проход на второй ярус. А оттуда путь наверх, к Кириллу, открыт.
Что делать? Кирилл уже не пытался убедить себя, что внизу — не псоглавцы, а просто случайные люди или даже всё-таки Лиза. Что ему делать?! Можно вытащить лестницу наверх. Тогда к нему точно никто не заберётся. Но и он будет отрезан от путей бегства. Псоглавцы просто дождутся его капитуляции — через день, через два… Или подожгут вышку, если они люди, а не животные. Кто обратит внимание на новый пожар в карьерах?..
Можно спуститься по наружной стороне вышки, цепляясь за щели между досками… Вариант?.. Нет, не вариант, его увидят сквозь щели…
На нижнем ярусе опять заскрипела дверь. Что там происходит? Псоглавцы пошли в сарай, чтобы забраться на чердак и там поискать проход на второй ярус?.. Кирилл мгновенно понял, как ему надо поступить. Пока псоглавцы в сарае карабкаются на чердак, он должен спуститься на первый ярус и убежать.
Кирилл без колебаний полез в люк. Он соскочил на несколько ступенек и из-под потолка оглянулся вниз — второй ярус пока был пуст. Дверь на чердак, как и прежде, закрыта. Кирилл ссыпался на пол и кинулся к другому люку, упал на четвереньки и сунул голову в проём, чтобы осмотреться. Первый ярус тоже был пуст.
Переставить лестницу не хватало времени. Псоглавцы, наверное, уже идут по чердаку к дверке на второй ярус. Надо прыгать. Конечно, высоко… Но если он повиснет на руках, сгруппируется…
Кирилл спустил ноги в проём и лёг животом на край люка. Только бы не сорваться… Хорошо, что не видно, какая высота… Кирилл осторожно сползал в люк, цепляясь пальцами за доски. У него было ощущение, что собственная тяжесть тянет его вниз за ноги.
Он совсем уже висел, касаясь подбородком края люка, словно провалился в полынью и хватался за лёд. Прямо перед глазами была дверь на чердак. Дверь дрогнула и начала открываться, заскрипев так оглушительно и страшно, будто некая сила с треском отдирала вышку от сарая. Кирилл расслабил пальцы и ухнул в пустоту.
В полёте он рефлекторно подобрался, по-кошачьи выставил руки и ноги, а потом его могуче ударило земляным полом по носкам и ладоням, затем по коленям и локтям, а потом в лоб. Ему показалось, что его голова по плечи воткнулась в землю и мгновенно кончились и воздух, и свет.
Мир возвращался медленно, словно вытаивал из темноты. Кирилл почувствовал под щекой шершавую землю, потом что-то загудело, потом Кирилл осознал своё тело и себя самого. Он лежал на полу нижнего яруса вышки, что стояла посреди заброшенных торфяных карьеров. Лежал там, куда упал. Кирилл медленно открыл глаза.
Рядом с его лицом на земле стояли пыльные зелёные резиновые сапоги. Сапоги Лизы. Над ним стоит Лиза?.. Но почему она не присядет на корточки, не потормошит его, не проверит, жив ли он? Почему она просто стоит и ждёт?.. Не двигая головой, Кирилл скосил глаза наверх. Взгляд скользнул по голенищам сапог, по брюкам Лизы, по рубашке в синюю полоску…
А вдруг там дальше — голова собаки? Вдруг Лиза — оборотень, псоглавец? Вдруг он увидит одежду и тело Лизы, но башку зверя? И едва он увидит всё это, зверь бросится на него…
Уже ничего не изменить. Если Лиза — чудовище, ему уже не спастись. Не глядя на Лизу, Кирилл зашевелился. Он подтянул руки, подтянул ноги и тяжело взгромоздился на четвереньки. Передохнул. Голова кружилась. Лиза не двигалась, как манекен, не произнесла ни слова. Кирилл медленно выпрямился во весь рост — его шатало, и только когда удержал равновесие, он поднял взгляд.
Перед ним стояла Лиза. Обычная Лиза. Девушка. Человек. Стояла и молча смотрела на него.
— Это ты? — хрипло спросил Кирилл.
Лиза кивнула.
Кирилл бы упал, но Лиза подхватила его и потащила к выходу.
Вокруг вышки всё было по-прежнему. Угол сарая. Торфяной бурт. Вагончик-бытовка. Развалившаяся груда брёвен. Огромная дощатая катушка из-под кабеля. Белое небо.
Лиза усадила Кирилла на катушку и присела рядом.
Это в фильме «Американский оборотень в Париже» герой влюбился в девушку, которая оказалась оборотнем, подумал Кирилл. Классное кино. Девушку звали Серафин. Но деревня Калитино — не Париж. Лиза — не оборотень. А он — не охотник за псоглавцами, а дурак, который гробанулся с наблюдательной вышки.
— Машина… рядом… — сказала Лиза.
— Ты за мной приехала?
— Два часа… тебя… нет. Я… беспо… коилась.
— Я заигрался, — горько и виновато признался Кирилл.
— Ты… смелый, — совсем тихо сказала Лиза.
Кирилл подумал, что она его утешает. Хоть и дурак, но смелый.
— Я тут всего боялся. Потому и упал.
— Ты… смелый… Но их тут нет.
Кирилл сдавил голову руками и посмотрел на Лизу. Лиза тихонько покачивала носком сапога.
— А где они? — хрипло спросил Кирилл.
— Их нет.
Лиза сидела на краю катушки, подложив под себя ладони, и смотрела в сторону. Лицо её было неподвижно и безучастно.
Она не скажет, понял Кирилл. Раньше молчала, потому что я был ей чужой, а сейчас не скажет, потому что я стал ей не чужим. Но псоглавцы существуют. Он ведь не торчок, которому видятся глюки. Кто-то реально топтался на первом ярусе вышки и реально открыл дверь на второй ярус. А Лиза знает, кто это был. И между нею и псоглавцами есть какие-то отношения, потому что иначе псоглавцы растерзали бы его, когда он валялся на земле без сознания. Всё-таки Лиза похожа на девушку Серафин из «Американского оборотня».
— Я их всё равно найду, — убеждённо пообещал Кирилл.
Лиза отрицательно покачала головой:
— Не найдёшь. Это…
Кирилл ждал. Лизе было очень тяжело говорить.
— Это… от староверов. А ты…
Лиза не смогла закончить фразу. Но Кирилла уже нахлобучило озарение. От староверов! Конечно, откуда же ещё! Псоглавец — образ раскольников. И здесь были скиты! Псоглавцы — не из зоны, не из совка, а из скитов!
Раскольники казались Кириллу чем-то безмерно далёким, дремучим, ушедшим. Уехавшим из жизни навсегда, как на картине Сурикова уезжала в санях боярыня Морозова. А тут… А Лиза… Кирилл лихорадочно вспоминал, как она крестилась на кладбище… Лиза крестилась… Лиза крестилась двумя пальцами!
19
Кирилл считал, что в Интернете есть информация абсолютно обо всём, и главная проблема поиска в Сети — сформулировать вопрос. Сейчас такой проблемы не было.
