Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Голубоглазый был явно доволен моей реакцией.
— Вы же курящий? Купите в том баре сигарет. Дорого, но… купите, не пожалеете. Не только не пожалеете, но кое-что поймете. Вот увидите!
Намекает Акула? Да чего там намекает, прямо режет. Ладно, запомним.
— Я, знаете, друг Джимми-Джон, в другой ваш файл без спросу заглянул. Туда, где мы с вами встретились.
Кажется, удивился. Во всяком случае, моргнул весьма выразительно.
— Но там же хаос, Том Тим. Я же вам говорил! Неудачная попытка и содержание, признаться, дурацкое. Думать не хотелось, взял первый попавшийся женский роман, перелистал…
…Светское общество, рауты, салон, привередливая невеста, мудрая подруга. Так я и знал! А если не знал, то догадывался.
— Могу прислать что-нибудь поинтереснее. Автогонками увлекаетесь?
— Не то слово, — вздохнул я. — Когда слышу «Шумахер», падаю в обморок… Кто такая Альда, Джимми-Джон? Вы сказали — программа, но сон — не совсем компьютер.
[…………………………..]
Потемнело? Но еще день, сейчас весна, вечереет поздно!
[…………………………..]
— Сон — совсем не компьютер, Том Тим. И то, что я делаю, к компьютерам не имеет отношения. Компьютер — лишь инструмент и средство распространения. Картинку можно выкатать на бумаге, можно и на холст нанести. Есть даже способ заменить ее обычной лампой…
— Альда, — повторил я.
Никак поморщился? Не по вкусу?
— Ноу-хау, Том Тим! Ладно, в обмен на «Гипнономикон»… Кто хозяин снов? Обычных снов? Вы? Ваше сознание?
На такое отвечаешь, не думая.
— Нет!
— Верно! В снах очень много вашего — воспоминаний, чувств, страхов. Всего! Но вы, точнее ваше сознание, не хозяин. Так кто хозяин? Подсознание? «Оно», как говаривал старина Фрейд?
Кажется, мы с Акулой думали об одном и том же!
— Так считают, — осторожно начал я, — но все сложнее. Уверен!
— Уверены? — теперь он улыбался, белозубо, весело. — А почему, друг Том Тим?
[…………………………..]
Действительно потемнело! Солнце, солнце, где ты?
[…………………………..]
— Города, которые я никогда не видел, но которые существуют. Картины, что мне никогда не нарисовать. Тексты — не мои, такие мне не сочинить. И, думаю, люди тоже…
— Ага!
Акула определенно была довольна.
Действительно, Том Тим, чье это все, а? Древние греки кивали на богов. А мы на кого кивнем? На Гипносферу, которую вы придумали? А что она, собственно, такое? Совокупность всех снов, которые когда-либо снились — и еще приснятся? Обрывки чужих воспоминаний, страхов, надежд, вожделений?
— Хорошо формулируете, — констатировал я.
— Вашего «Гипнономикона» начитался. А если предположить, что Гипносфера — лишь часть чего-то нам уже известного? Чего-то, о чем вы однажды говорили? Вспомните!
[…………………………..]
Да, вечер, поздний вечер! Почему так быстро? И холод. Разве тут бывают морозы?
[…………………………..]
— И вспоминать нечего, — удивился я. — Ноосфера. Это пока абстракция, но если Вернадский прав, сознание людей может соприкасаться не только наяву, но и во сне. Так что?
— Пойдемте! — Австралиец встал, поглядел на небо. — Скоро всему этому, как вы говорите, каюк.
Каюк?
Сизый туман над крышами, сизая мгла над почерневшим морем, опустевшие улицы, голые деревья. Кажется, все… Прощай, картинка!
— Файл переброски… Как вы говорите, бабочку, я вам новый пришлю, — Акула зябко поежилась. — Придумал кое-что забавное… Надо торопиться, Том Тим, гибель мира, даже такого, зрелище не из самых приятных.
— Альда, — напомнил я. — Самостоятельная программа. Допустим, весь антураж выдумали вы, как и для остальных файлов. Но в том, где мы сейчас находимся…
[…………………………..]
И моря уже нет!..
[…………………………..]
— …Хозяин тот, кто видит сон. Здесь все, и берег, и солнце, — для него, для вашего, как вы говорите, клиента. Ноу-хау — сон Альды, так? Она хозяйка, хотя еще этого не понимает. Но она-то сама кто?
— Хотите ответ? — Джимми-Джон вздохнул. — Времени мало, отвечаю по-компьютерному. Мир… Скажем так, мир Альды, дворцы и автомобили — моя программа. Компьютер же… Компьютер — ваша Гипносфера, Том Тим. Это все Ее воля.
Протянул руку, чуть подался вперед… Что там у него? Бабочка, светящийся диск?
— Гипносфера — абстрактное понятие, Джимми-Джон!
— И атмосфера — абстрактное понятие.
Его протянутая ладонь дрогнула.
— Но в атмосфере есть облака, там дует ветер, там идет дождь…
Городок исчез, исчезла земля, в серый провал превратилось небо. «Поеду я в город Анапу…» Нет, не поеду уже! Значит, так и гибнет мир? Значит, таков он и есть, Армагеддон?
32. НЕ ДОМА
(Rezitativ: 3’08)
Темнеет, сейчас очень рано темнеет. Скорее бы домой, в такие осенние вечера надо возвращаться с последним лучом солнца, запирать дверь, и не на один замок — на оба. Запереть дверь, включить свет во всей квартире… Сначала свет, потом проигрыватель. Мой «Аккорд» совсем новый, я только что сменил алмазную иголку…
Трамвай идет так медленно! Ненавижу трамваи, особенно когда приходится ехать через эти пустыри, через эту холодную степь.
Почему я не дома? Совсем другое окно, у окна — стол, справа стенка с книгами, кресло рядом. Не дома, не дома… Как плохо ночевать не дома! Я не рожден бродягой. Вот и пытаюсь каждое лето вырваться в горы, чтобы себе доказать. Сырая палатка, сырая трава, сырой рассвет… Лучшие дни года, бр-р-р!..
Значит, не дома. Скверно просыпаться не дома! Первая пара, шесть пятнадцать, не проспать бы!
[…………………………..]
…Я не смогу включить «Аккорд». Я купил его еще на первом курсе, он давно не работает, пластинки лежат мертвым грузом в нижнем ящике.
Почему так долго едем? Зачем я вообще садился и трамвай? Надо было сесть на автобус. Хорошо бы лечь пораньше, завтра — первая пара.
Но ведь я сплю? Неужели сплю? Да, сплю в незнакомой комнате, на незнакомом диване. Утром придется просыпаться не дома.
Куда идет трамвай?
Не дома? Я эту комнату знаю, много лет знаю. И не только комнату. За окном… Сейчас ночь, ничего не увидеть, но я помню… Там, напротив, другое окно, оно сегодня темное. Нет, окно не может быть темным! Сколько себя помню, за ним все время горел свет, и вечером, и ранним утром, и ночью. Много лет я пытался понять, что за квартира такая, почему в окне всегда свет? Наверное, какая-нибудь кухня в большой коммуналке. Тут сплошные коммуналки, старые кирпичные дома построены в начале века, верхние этажи — надстройка тридцатых. Коммуналки — длинные коридоры, двери слева, двери справа, мутное окошко впереди. Почти все мои друзья жили там, в таких квартирах. Тогда казалось, что это очень уютно, очень хорошо — жить в коммуналке. Я им даже завидовал.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
