— Криспин Гест?
Он произнес его имя медленно, непривычные слоги слетали с языка так, как будто мастер говорил на чужом наречии. Губы, казалось, не поверили этим словам и повторили их словно беззвучное эхо.
Криспин вошел в очерченный свечой круг света.
— Да, это я.
Пил перекрестился.
— Да сохранит нас святой Себастьян. — Он еще раз смерил взглядом Криспина и отложил восковую дощечку. — Что привело тебя ко двору, Криспин Гест?
Едва уловимый страх сменился в его голосе подозрением, кустистые брови нависли над глазами.
— Я знаю, что давно здесь не был.
Криспин посмотрел в пол и выставил одну ногу вперед, другую назад, обе с изящным разворотом, — заученная поза придворного, которую вдолбили в него наставники Ланкастера за многие годы жизни в его доме.
«Как вы собираетесь стать настоящим придворным, мастер Криспин?» — спрашивал мастер Эдан, в тысячный раз исправляя его осанку во время урока танцев. Мастер Эдан обучил Криспина не только танцам, но и придворному этикету, всему, что полагалось знать ребенку его положения. Об этом позаботились бы его родители, будь они живы. «Своим умом», — отвечал Криспин.
Юная похвальба в детских устах. Тогда он не понимал, не мог представить, насколько сбудутся те его слова.
Криспин дотронулся до висевшего у него на поясе кошеля.
— У меня тут три оперенных конца от стрел вашего изготовления, мастер Пил. И мне бы хотелось, чтобы вы сказали, для кого их делали.
— Вот как?
Он потер узловатыми пальцами седой щетинистый подбородок. Бросил взгляд поверх плеча Криспина. Криспин тоже оглянулся. Там никого не было.
— В последнее время все очень интересуются стрелами.
— Не сомневаюсь.
Криспин достал из кошеля стрелы.
Пил на них и не взглянул. Все его внимание было сосредоточено на Криспине.
— Ты очень давно не показывался при дворе, если я не ошибаюсь. По правде говоря, я уверен, что король так и не изменил о тебе своего мнения, или нет?
Криспин ничего не ответил. Пусть старик думает что хочет, лишь бы помог ему добыть доказательства против Майлза.
— Все такой же упрямец, а? Не это ли в первую очередь навлекает на тебя неприятности?
— И грех гордыни, мастер Пил. Но помимо грехов я одарен и многими талантами. Даром ума и обостренным чувством справедливости.
— Да, я помню. Итак. — Его губы искривились в улыбке, прежде чем взгляд обратился на три предмета в руке Криспина. — И где ты раздобыл эти великолепные экземпляры, могу я узнать?
— Одну из трупа, другую из своего плеча — промах, а третью — из судомойки.
Он подал их Пилу.
— Из трупа, говоришь? Я знал этого человека?
— Нет. И я не был с ним знаком.
— А одна, ты заявляешь, была направлена в тебя.
— Неудачный выстрел, хотя другой был сделан чисто. Я даже думаю, что меня просто хотели вывести из строя, а не убить.
— А судомойка? Тоже погибла, я полагаю?
— Нет, едва ранена.
Пил поднес древки стрел к своей свече и повернул их на ладони. Осмотрел маленькие зарубки рядом с оперением.
— Да, это мои, никаких сомнений.
— Для кого они были сделаны?
Хмыкнув, Пил потер указательным пальцем свои зарубки и уставился в потолок.
— Интересно. Кажется…
— Пил! — крикнул кто-то у входа в оружейный склад.
Криспин узнал этот голос и, метнув отчаянный взгляд на мастера, нырнул в тень. Прижался спиной к стене и скользнул в тесное пространство в ряду широких топоров. Край острого лезвия оказался всего в каких-то дюймах от его носа. Криспин затаил дыхание.
Тень Майлза набежала на пол. Криспин еще сильнее вжался в стену.
— Пил, — сказал Майлз, — никто не приходил к тебе с расспросами о стрелах?
Пил был старым человеком, а старым людям часто извиняют и резкость тона, и невежливый взгляд. Пил, похоже, в полной мере воспользовался преимуществом своего возраста и, прищурившись, посмотрел на капитана лучников.
— Ко мне все приходят с вопросами о стрелах, юноша. Ведь я их делаю.
Последнее слово он выговорил очень четко, как будто говорил с человеком бестолковым. Майлз раздраженно нахмурился.
— Разумеется. Мне это известно. Я спрашиваю, не приходил ли к тебе какой-либо неожиданный посетитель? Человек, который не имеет права здесь находиться?
— Кто я такой, чтобы судить, кто достоин, а кто не достоин здесь находиться? Право слово, мастер Алейн, я что-то вас не пойму. Я должен знать обо всех стрелах. Да я даже вашими стрелами занимаюсь, мастер.
Криспин зажал рот ладонью, чтобы не прыснуть со смеху.
Майлз что-то пробурчал, а потом сказал:
— Черт бы тебя побрал, Пил. Строишь из себя дурачка, хотя я знаю, что ты далеко не так прост!
— Тогда и не обращайтесь со мной как с дурачком, мастер Алейн. Скажите, что вам надо, и покончим с этим.
— Очень хорошо. Я ищу этого подлеца Криспина Геста. Уверен, вы его помните.
— Криспина Геста? — Старик почесал в затылке, взъерошив седые волосы. — Я много лет его не видал. А что ему делать при дворе?
Майлз как будто его не слышал.
— Если он к тебе придет, немедленно сообщи мне. Он пробрался сюда незаконно, и об этом должен узнать король.
— Я обязательно постараюсь сообщить вам, мастер Алейн, — ответил Пил и кивком дал Майлзу понять, что разговор окончен.
Майлз фыркнул, осмотрелся вокруг и быстро покинул помещение. Криспин выбрался из своего убежища не раньше, чем услышал, как захлопнулась дверь.
Взгляд Пила, казалось, смягчился, когда он снова увидел Криспина.
— Он не очень-то вас жалует, мастер Гест.
— И никогда не жаловал. А вскоре и вовсе будет не в восторге. Стрелы, мастер Пил.
Пил вытянул руку. Стрелы он прятал за спиной. Кивнув, он вернул их Криспину.
— Это особые стрелы. Я сделал их для милорда Гонта, герцога Ланкастерского.
Хорошее настроение Криспина улетучилось. Он подался вперед.
— Для Ланкастера? Вы уверены?
Пил указал на зарубки.
— Это мои метки, молодой человек. А вот эти указывают на владельца. Это герцог. Ошибки быть не может.
Глава 13
Криспин уставился на стрелы, которые Пил положил ему на ладонь: Ланкастер.
Пил, склонив набок голову, спросил Криспина:
