Здесь, встретив тебя и Кельт-Адаса, убедившись в том, что сказки не врут, я понял, что главный вопрос, который должен меня занимать, это не почему люди не помнят своих корней, а почему они отказались от них.
На вопрос, почему мы не помним всего, что произошло до рубежа в две тысячи лет, ответить просто. Те немногие, кто уцелел в схватке с драконами, спустились с Туманных гор едва ли не босыми. В той битве погибли не только люди, сгинуло все, что они несли с собой. Обозы с продовольствием, книгами, вещами. Исчезло все! Осталась только память о тяжелом переходе через горы, о титанах, вампирах, буркалах… О том, как люди сметали со своего пути немногие кланы орков, пытавшиеся остановить их; как добивали магов огня, которые, вопреки решению своего клана не вмешиваться, встретили караваны людей еще на подходе к Орочьим степям.
Все это люди хотели забыть как кошмарный сон. И конечно же, больше всего на свете стремились забыть рев несущегося на тебя с ясного неба дракона. Ветер от его крыльев, всепожирающий огонь из его пасти. Впрочем, о чем я?.. Ты сам видел первого из них.
– Я видел и тот бой… – сказал Агрон. – Люди сражались достойно. Не думаю, что кто-то продержался бы против такого противника лучше и дольше них.
– В общем, почему я не знал, откуда я родом на самом деле, меня больше не удивляло. Куда важнее было понять, почему люди ушли из Заповедных Земель.
– Я только знал, что люди отказались следовать завету Арктара, который создал их для поддержания порядка в Заповедных Землях. Они должны были пресекать любые войны, в нужный момент улаживать конфликты. Чем их не устраивала такая роль – непонятно.
– Дело не в их роли, – возразил Алекс. – Людям не нравилось само наличие завета Арктара, предопределенность. Помнишь, ты говорил с драконом о судьбе. О том, что, создавая Заповедные Земли, Арктар запустил некий механизм, частью которого являлся каждый народ и каждый отдельный его представитель. Все было предрешено заранее… Это было… Как дорога, с которой не свернуть! Как горная тропа, по которой мы идем сейчас. У нас нет выбора. Если путь впереди преградит обвал, нам придется преодолевать его, ибо свернуть вправо или влево мы не можем. Там скалы, и скалы неприступные.
Такой была жизнь в Заповедных Землях, созданных Арктаром. Жизнь, в которой каждый занимался тем делом, для которого был рожден, в которой каждый был счастлив и всем доволен.
Вот это-то и не устраивало людей! Они не хотели идти по проторенной дороге, какой бы ровной она ни была. Они готовы были продираться через овраги и буераки, но идти своим путем, который избрали сами, а не кто-то другой вместо них. Спотыкаться, проклинать этот путь, но идти вперед, в надежде, что за следующим поворотом они выйдут на новую дорогу, гораздо лучше той, с которой свернули.
– Иначе говоря, они не поверили в то, что по эту сторону гор Арктар создал цветущий и счастливый мир, так? Они думали, что за горами еще лучше?
– И да, и нет… – Алекс замялся, не зная, как передать свои чувства. – Наверное, чтобы понять это, нужно быть человеком. Дело не в том, что они не поверили, что Заповедные Земли, в которые поселил их Создатель, – идеальное место. Главное, что Создатель решил все за них! Людей не спросили, хотят ли они быть судьями и хранителями порядка. Их не спросили, хотят ли они жить в городах или предпочтут странствовать и вести кочевую жизнь. Их просто поставили перед фактом…
– Наверное, для этого действительно нужно быть человеком… – пробормотал Агрон, подумав, что, попытайся он искать информацию об Исходе людей в памяти Свитка, наверное, ни за что не понял бы, что же побудило их уйти.
– Вот, собственно, и все, – закончил Алекс. – Уходом за Туманные горы означал отказ от пути, по которому Арктар направил всех обитателей Заповедных Земель. Равновесие в мире нарушилось. Садоводам-эльфам пришлось научиться стрелять и набрасывать удавку. Мудрецам-огневикам – научиться убивать. Из-за какого-то ребячества, из-за отказа людей следовать предопределенному пути, пострадали все, но больше, естественно, сами люди. Из-за глупости, самоуверенности… Свиток рассказал мне о людской магии. Научил меня всем заклятьям, которые знали люди… Подозреваю только, что большую их часть мне удастся сотворить только с десятого раза. Теперь, ощутив в себе магию, я понимаю, что мы потеряли, перейдя горы. Ничто из того, что я видел в жизни, не стоит такой жертвы: отказа от способности исцелять смертельные раны и оживлять умерших.
Ты знал, что люди умели убивать одним движением руки? Просто указывали на того, кого хотели убить, и Смерть приходила за ним. Да, конечно же, знал… И наверняка знал, что точно так же они могли исцелять, воскрешать! Я попытался сделать это с Кельт-Адасом, хоть и понимал, что не выйдет. И дело не в том, что я – недоучка, впервые в жизни пытавшийся колдовать…
Помнишь, вы с Кельт-Адасом рассказывали мне о высшей магии? О том, что огневики говорят с огнем и он отзывается на их просьбы? И о том, что люди говорили с самой Смертью и с кем-то еще, кто помогал им воскрешать. Свиток рассказал мне об этом. Да, это так, но и сами люди не ведали, к кому обращались за помощью. Они творили заклинание и отдавали кому-то или чему-то за пределами этого мира, самой Жизни, частичку собственной жизненной силы. И Жизнь преумножала ее, вливала в умершего, которого человек хотел воскресить… Я смог отдать немного себя Кельт-Адасу. Смог бы отдать даже всю свою жизнь, но чувствовал, что ее бы не хватило, чтобы отмерить ему новый срок. Для этого недостаточно одного меня – нужно согласие Жизни. Или, быть может, Арктара – в общем, того, кто покровительствовал людям, позволяя им воскрешать умерших.
Я сотворил заклятье, Агрон! Я уверен, что сделал все правильно! Я почувствовал, как мой зов, моя просьба о новой жизни для Кельт-Адаса устремляется за пределы этого мира. Но ответа не получил. Там пустота! Того, кто откликался на просьбы людей, больше нет, или же он отвернулся от них.
И люди лишились его не тогда, когда перешли горы, а несколькими месяцами раньше, едва собравшись в гигантский караван, отправившийся к Заповедным Землям. Свиток показал мне это.
Теперь я понимаю, как это было глупо и безответственно. Снаружи Кельт-Адас пытался удержать дракона, рядом со мной ты искал в Свитке что-нибудь, что позволило бы нам победить его. А я интересовался лишь прошлым моего народа! Но я не мог ПОСТУПИТЬ иначе! Узнав, что в Свитке Прошлого содержатся все ответы на мои вопросы, я не мог думать ни о чем, кроме Исхода людей.
Когда люди приняли решение отправиться в Запретные Земли, большинство народов Заповедных Земель пытались их отговорить. А когда поняли, что сделать этого не удастся, многие преградили им путь.
– Кланы орков разделились, – добавил Агрон. – Все понимали, что людей нужно остановить, но первая половина боялась сразиться с людьми, считая это безнадежным. Кто-то боялся смерти. Кто-то понимал, что люди все равно не повернут назад, даже если мы перебьем половину из них, и что в любом случае Заповедные Земли уже никогда не будут прежними. Другие просто не могли поднять оружие на недавних друзей. Кое-кто был готов на все, чтобы остановить людей. Они понимали, что после Исхода мир изменится до неузнаваемости: они не смогут, не захотят в нем жить, и поэтому были готовы умереть в этом бою.
