Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
А папа – вечный буфер – бабулю обнял, молвил примирительно:
– Тут, когда немцы на Москву наступали, вовсю бои шли. Ты, наверно, из тех времен что-то чувствуешь!
Но старуха лишь отмахнулась:
– Нет! На этой земле совсем недавно что-то плохое случилось!
И взглянула моляще:
– Откажитесь вы от участка этого!
– Все-таки у вас с головой не в порядке, – поджала губы мама.
А папа вздохнул:
– Не можем мы себе позволить отказаться. Тут же сотка земли – не меньше сотни тысяч стоит! А нам просто так дали. Точнее, тебе.
Внучка – та не сказала ничего. Она просто отыскала в густой траве красивую полевую ромашку и протянула бабуле.
Старуха цветок взяла. Слабо улыбнулась девочке беззубым, немощным ртом. Прошамкала:
– Ладно, как знаете. Но счастье на чужих костях не построишь.
Однако мрачные прогнозы бабули не оправдались.
Клочок земли – всего-то шесть соток – сделал счастливой всю их семью. Кто бы подумать мог, что мама, исконно городской житель, станет выращивать лучшие во всем дачном поселке цветы. А папа – интеллигент из тех, «кто гвоздя забить не умеет», – построил, практически своими руками, и деревянный домик, и очаровательную баньку.
Полинка тоже влюбилась в свою дачу с первого взгляда. Проводила здесь все выходные и каникулы. И даже в будни – если, допустим, после болезни врач не сразу в школу выписывал – они с мамой хитро переглядывались и тут же мчались в свой любимый поселок.
Благо останавливать их было некому. Бабушка, что предрекала на их земле «опасность» и «зло», уже умерла.
Полина, можно сказать, росла вместе с «поместьем». Получили они землю, когда ей только семь лет исполнилось, а сейчас уже двенадцать, почти невеста. И сколько всего приятного связано с их маленьким скромным деревянным домиком! А на участке Полинка однажды нашла клад: потемневший от времени серебряный перстень. Большой, на явно мужской палец. Папа сказал, что вещица – пусть современная, но очень недешевая. А Полина фантазировала, что кольцо ей оставил прекрасный принц из волшебной сказки.
Обычно те, кто дачу завел, жалуются: одни расходы – на строительство, обустройство, рассаду. Но у них в семье с появлением домика на природе, наоборот, жизнь пошла веселей, легче. Папе на работе дали огромный грант, маму – повысили в должности. За несколько лет без особой экономии построили домик с банькой, забор и участок облагородили. А теперь – просто чудеса – и на машину накопили.
Папа счастлив, мама тоже в восторге. Усмехается:
– Чего, спрашивается, твоя мать каркала: «Зло, зло…»
Свой новехонький «Фольксваген» папа холил неистово. Все, что возможно, чистил, смазывал и менял. Постоянно намывал, ужасно ругался, если вдруг кто-то посмел намусорить в салоне. И, конечно, заявил, что для их нового «железного члена семьи» обязательно нужен гараж.
– Вот еще глупости! У меня для роз-то места нет, а ты со своим гаражом! – попыталась возмутиться мама. – Да и деньги все на машину ушли.
Но отец был неумолим:
– Ничего. Потеснятся твои цветочки. А гараж я буду сам строить, это недорого.
И в следующие же выходные после появления в семье машины взялся закладывать фундамент в любимом Полинином уголке, где когда-то стоял ее детский домик. Девочке жаль было укромного местечка, но папу ж все равно не переспоришь.
Единственное, что они с мамой смогли противопоставить мужской тирании, – объявили бойкот. И, покуда папа ковырялся в земле, разоряя заросли полевых цветов и аккуратный рядок мамочкиных роз, они в его сторону даже не оборачивались.
Потому и не видели, как лопата отца уткнулась во что-то твердое. Не заметили, как тот побледнел. И не услышали, как он тревожным шепотом говорит в трубку мобильника:
– Але? Полиция? Я… я, кажется, труп нашел…
* * *
К часу ночи старший кассир всегда превращалась в зомби. Хотя внешне выглядела как обычно: девушка чуть за тридцать, очень даже симпатичная. Но на самом деле она впадала в полный анабиоз. Ни единой мысли. Просто тупо выполняла команды. Впрочем, с деньгами – что радовало – она если ошибалась, то исключительно в свою пользу. Чего хотите: стаж десять лет!
Кассир, в принципе, любила свою работу. Неплохой соцпакет, регулярно перепадают шоколадки от игривых командированных. За людьми, опять же, интересно понаблюдать, поболтать с ними. Она даже дневник вела, куда записывала за пассажирами всякие прикольные словечки и особенно безумные просьбы.
Но когда на дворе глубокая ночь, а ты сторожишь кассу уже восьмой час подряд, – тут уж не до наблюдений и не до болтовни.
И когда девчачий голосок пропищал в окошко: «Пожалуйста, до Москвы на ближайший поезд два купейных, взрослый и детский», – кассирша сработала, как автомат. Сверилась с компьютером, буркнула:
– Ближайший – фирменный. Две тысячи сто шестнадцать рублей будет стоить за оба, оформляем?
– Да, отлично! – Голосок за окошком повеселел.
– Документы, – велела кассир.
– Вот, пожалуйста! – На стойку шлепнулась пластиковая папочка.
И только тут женщина бодрствующая краем сознания уловила: девчонка-то совсем мелкая! Или она детский билет себе покупает?
– Ты с кем едешь? – строго спросила кассирша.
– С сестрой. С младшей, – важно ответствовала покупательница.
Кассир быстро проглядела документы: два свидетельства о рождении. Зоя Кузовлева, семи лет от роду. А старшей – еще и четырнадцати нет.
В состоянии зомби проблему не решишь, нужно возвращаться в реальность. Кассир встряхнула головой, постаралась проснуться. Потребовала у девицы:
– Где ваши родители?
– В Москве! – Широко улыбнулась девчонка. – Мы к ним как раз и едем!
– Одни? В час ночи?! – Недоверчиво уточнила женщина.
Тоном говорила специальным — испытующим, строгим. Был он испытан многократно и действовал на пассажиров безотказно: сразу начинали юлить и оправдываться. Но эта – хоть и соплячка! – не растерялась. Сама рванулась в атаку:
– А какая разница, в час ночи или в семь утра? Вы что, правил не знаете? Путешествовать без сопровождения взрослых с десяти лет можно, а мне тринадцать уже давно!
– Но билет тебе должна мама покупать! – назидательно молвила кассирша.
– Где это написано?! – возмутилась девчонка.
Хозяйка кассы, правда, не знала где. Утомленный бесконечной рабочей сменой мозг судорожно пытался вспомнить: разрешено ли тринадцатилетнему ребенку не просто ехать самостоятельно, но перевозить семилетнего?
А юная покупательница продолжала возмущаться:
– Что, вам делать нечего, придираетесь, вопросы всякие глупые задаете? Лучше бы уже давно билеты продали! До поезда двадцать минут. Если мы сейчас опоздаем, я жалобу буду писать!
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
