Он кивнул, отошел и сел в углу гримерной на стул.
Лора отвернулась, чтобы вид Майкла не мешал ей размышлять.
Он говорит, что любит. Говорит, что будет верен. Говорит, что нет таких вещей, которые они с ней не могли бы решить вместе, преодолеть вместе. Все эти слова звучали и в прошлом, на них нагромоздились ошибки, неверные выводы, непрощение, боль. Много чего там было. Майкл утверждает, что не виноват в том, что произошло неделю назад. Это легко проверить, так что, наверное, он не лжет. Получается, что она снова поторопилась с выводами.
Получается, что она боится ошибиться.
А значит, боится жить.
Лора ошеломленно моргнула. Она никогда не думала про себя, что станет бояться жить.
Жизнь — это постоянный риск, а жизнь в любви — риск двойной. Если отказываться от любви, чтобы она не причиняла боли, жизнь, конечно, будет идти своим чередом; но не будет ли потеряна самая важная ее составляющая? Семь лет Лора жила без Майкла, и это оказалось хуже, чем один год с ним. Пускай она потом считала, что все это было притворством. В глубине души Лора знала, что не было. Все настоящее. Майкл настоящий. И он предлагает безумный риск — любить.
Любить навсегда, до смерти. Ошибаться, скандалить, не понимать друг друга, ссориться. И мириться. И искать компромиссы. И засыпать в объятиях друг друга. И прислоняться щекой к плечу. И растить детей. Идти по жизни вместе, крепко держась за руки. Да, это огромный риск. Любовь всегда риск. Но за него полагается такое счастье, что словами его невозможно описать.
Лора медленно повернулась к Майклу, и он поднялся и шагнул к ней. Они стояли, неотрывно глядя в глаза друг другу.
— Значит, ты меня любишь?
— Никогда не переставал.
— Я тоже, Майкл.
Он медленно протянул руку, коснулся подбородка Лоры. В его глазах заплясали такие знакомые ей насмешливые искорки.
— А ты меня не обманываешь?
— Нет. Я тебя люблю. — Ей стало свободно, как не было уже давно. Вся свобода, которую она придумала для себя за эти годы, показалась Лоре маленькой и жалкой. Только с Майклом она может полностью быть собой. — Ты всерьез говорил, что мы можем сбежать с концерта?
— А ты хочешь? Да.
— Нет, не сейчас. Все-таки мы связаны обязательствами. — Она хитро улыбнулась. — Но вот после…
— Верь мне, — прошептал Майкл, прежде чем поцеловать ее. — Пожалуйста, никогда больше во мне не сомневайся.
Лора стояла за кулисами, где снова царило оживление, но сдержанное: во время концерта вся команда работала слаженно и практически бесшумно. На сцене заканчивал выступление популярный рок-певец, и переливы электрогитар заставляли вибрировать в душе потаенные струнки. Лора обожала все это — свет софитов, громкую музыку, свой собственный голос, который совсем скоро зазвучит. Вместе с голосом Майкла. Свободно. Легко.
— Удачи, — шепнула Эбби.
— Не хочешь пойти в зал?
— Нет, я лучше посмотрю отсюда.
Лора кивнула и больше не отвлекалась. Предыдущий исполнитель завершил песню, сорвав гром аплодисментов. Ничто не сравнится с тем, как аплодирует зал, где находятся несколько тысяч человек. Этот ритм артист ни с чем не спутает и ни на что не променяет. Это допинг, уступающий только любви.
Лора широко улыбнулась и шагнула на сцену.
Она спускалась по широченной лестнице, подсвеченной со всех сторон. Туфли на высоких каблуках, привычные и удобные, не могли подвести. А у подножия лестницы уже стоял Майкл. В белом костюме и ярко-алой бабочке, он встречал Лору, ослепительную в алом платье, которое переливалось, словно россыпь рубинов.
Их улыбки предназначались сотням зрителей — и только им двоим, потому что пока только они двое знали тайну. Сразу после концерта они уедут и поженятся. Майкл уже все организовал. Наутро будет скандал в газетах. Алан схватится за голову. Бернард, несомненно, выговорит Майклу и получит решительный отпор. Лора затеет перевозить вещи… Все это будет через пару часов, завтра, послезавтра, всю жизнь. Так много нового предстоит еще совершить вместе.
Лора запела, с легкостью следуя мелодии, наполняя слова сиянием своего собственного счастья. Майкл был рядом и теперь будет всегда — и она так хотела спеть ему о любви, что не могла сфальшивить. Это было просто невозможно. А когда он запел, Лора поняла, что он говорит ей то же, что и она ему.
Говорит, как сильно любит.
Их голоса слились, словно их души.
Так оно, впрочем, и было.
Эпилог
Море накатывало бирюзовыми волнами, шуршало, словно мышь в старом доме. Нет, неверное сравнение: мыши так не шуршат. Лора сбросила босоножки и пошла по песку, чувствуя, как он обжигает босые ступни. Лето в самом разгаре, и это так хорошо.
Лето…
Небольшая вилла пряталась в тени деревьев, сверкала хитрым голубым глазом бассейна. Огороженная территория, никто не забредет. Этот кусок пляжа вообще был непопулярен, что вполне устраивало Лору и Майкла. Чем меньше людей, тем лучше. Обычно их столько народу окружало, что приятно хоть немного отдохнуть.
Лора села на песок у самой воды и вытянула ноги. Набежавшая волна замочила ей пятки. Крикнула чайка в бездонной вышине. Солнце припекало, гладило горячими ладонями плечи.
Лора уселась поудобнее, обхватив колени руками. Надо было захватить из дома шляпу, рассеянно подумала она. Но не встала, не пошла обратно. Некоторое время и без шляпы можно обойтись.
Она сидела и думала размеренно и четко, как привыкла. После того как Майкл снова появился в ее жизни (как будто никуда и не исчезал), хаос мыслей успокоился и вернулась способность нормально мыслить. Как только все стало на свои места, Лора сделалась той, кем всегда была.
Женщиной, которая никогда не сдается.
И сейчас она как раз подумала об одном из священных прав: праве сдаться.
Оно принадлежит к категории прав личного выбора. Действительность постоянно испытывает нас, подкидывая задачи, требующие решения. Для того чтобы увеличить внутреннее ощущение счастья, определенному человеку требуется идти по определенному пути. А когда чего-то хочешь и добиваешься, без испытаний не обходится. Это Лора выучила отлично.
И вот ты идешь, и у тебя постоянно есть право: сдаться. В какой-то момент остановиться, произнести: «Все, я больше не могу, обстоятельства сильнее меня, я потеряла желание с ними бороться, мне надоело, у меня другая жизнь, мне не нужны эти отношения, у меня поменялись интересы, и так далее», — и пойти по другому пути. Это право священно. Оно не делает тебя хорошим или плохим, оно всего лишь определяет твой выбор. Никто не может тебя за это осудить (хотя бывает, судят), потому что только сам человек вправе решать, что именно делать со своей жизнью. Именно поэтому в большом человеческом сообществе, где Лора вращалась постоянно — продюсерской компании Алана Робертса, — работал простой принцип: никто, никогда и никого не будет заставлять. И этот принцип работал везде. Нельзя заставить любить, если любви нет. Нельзя заставить творить чудеса, если ты не можешь сотворить чудо. Если ты неспособен, все бесполезно.
