Своим упрямством, своей злостью, своей непримиримостью она причинила столько боли самым любимым людям. Ее отец умер, так и не помирившись с ней. Ее мать так и не осмелилась даже написать. Ее сын вырос без отца. Ее мужчина десять лет бродил по свету, вместо того чтобы жить с ней в любви и согласии.
Нелл смотрела в потолок, по исхудавшим щекам текли слезы. Что-то бормотала рядом Мелани, гладила по руке, просила прощения. Нелл не хотелось отвечать. Все ее бастионы рухнули, осталась одна голенькая, маленькая Нелли Куинс, и ей было до слез одиноко в мире, откуда она своими руками изгнала любовь, заботу и ласку.
Итак, через две недели она выписалась. Заехала на квартиру, собрала какие-то вещи и книги, окинула грустным взглядом типичное холостяцкое убежище. Даже на это ее недостало, Нелл Куинс, повелительницы погоды. Дом в Даббо Рото содержала и обихаживала верная Матауа, а эта квартирка была точным отражением души Нелл Куинс. Холодная, пустая, пыльная и нежилая.
Нелл аккуратно прикрыла за собой дверь и спустилась к консьержке.
— Если меня будут спрашивать мисс Саунд или… мистер Хэккет, отдайте им ключи. Они могут жить в моей квартире сколько угодно. Я в ближайшее время не вернусь в Сидней.
— Хорошо, мисс Куинс. Всего доброго.
Через час Нелл выехала из города и взяла курс на Даббо Рото. Ей предстоял нелегкий разговор с сыном. Как там говорила Мел? Стена лжи, которая умеет расти сама собой? Сегодня Нелл должна снести эту стену или разбить себе голову.
Дом встретил ее тишиной и пустотой. Где-то далеко, в корале, весело перекрикивались конюхи, откуда-то несся девичий смех, скрипучий голос Матауа распекал кого-то невидимого на летней открытой кухне.
Нелл быстро проскользнула в свою комнату, бросила сумку на пол, подошла к окну. Так и есть. Ричард Торп Куинс на пляже, как всегда без присмотра. Вернее, за ним присматривает Лорд, здоровенный черный пес, которого все считают водолазом, а на самом деле он обычная дворняга, но очень умная. Вон Лорд, а вон — яркая кучка одежды Дика.
Нелл внезапно почувствовала слабость и присела на кровать. Что, если она опять ошибается? Что, если нельзя вот так прямо подойти к десятилетнему мальчишке и сказать: я тебя обманывала, у тебя есть папа, и это я, твоя мама, не давала вам встретиться целых десять лет.
И что ей на это ответит Дикки?
И потом, папы-то опять нет в наличии.
Нелл набрала воздуха в грудь, потом решительно поднялась и побрела на пляж.
Дик увидел ее издали, тотчас вылез из воды и понесся к ней через весь пляж, смешно выбрасывая в стороны худые коленки и вереща от избытка чувств. Дочерна загорелый, худенький, белобрысый и кареглазый.
Он спросил ее об отце всего один раз, когда ему было четыре года. И она, идиотка такая, наврала ему про капитана дальнего плавания, который попал в шторм и улетел на небеса — даже вспоминать стыдно, такая глупость.
Она была уверена, что Дику вполне хватает мужского общества — с трех лет он рос исключительно в мужском коллективе на ферме, лишь изредка получая вполне женскую заботу от Матауа, а еще реже — от самой Нелл. Мальчик выглядел совершенно довольным и никогда не грустил, Нелл любил и скучал без нее, они были друзьями и все такое. Она привыкла доверять Дику, и сын тоже доверял ей. Сейчас Нелл может одним махом разрушить этот хрупкий и счастливый мир.
Она опустилась на колени, и верещащий человечек с размаха обхватил ее за шею, прижался горячим худеньким тельцем, стал быстро покрывать поцелуями ее щеки.
— Ма, ты приехала, как здорово, я так тебя ждал, так ждал…
— Дикки… ты совсем большой, парень, как это я опять пропустила.
— Ма, у Лорда жена и дети, целых пятеро, один только черный, остальные рыжие, а Боб сказал, их надо топить, а я дал Бобу в глаз, но мы уже помирились, и можно я не буду есть овсянку, потому что Матауа не умеет ее варить?!
— Можно. Все можно. Я теперь сама ее буду варить.
— Так ты ж тоже не умеешь!
— Научусь. Говорят, это не самое сложное. Сын, подарки в машине, но у меня к тебе разговор.
— У меня к тебе тоже.
— Сначала я. Я всю дорогу боялась, не знала, как начать.
— Ма, ты начинай побыстрее, потому что у меня разговор гораздо интереснее.
— Дик, одним словом… Нет, давай сядем на эту корягу, тогда я…
— Ну ма-а, ну сколько можно! Тогда все-таки я первый: ПАПА ПРИЕХАЛ.
Нелл села мимо намеченной коряги и вытаращилась на приплясывающего Дикки. Только через пару минут к ней вернулся голос.
— Дик, я что-то… Где, какой папа…
— Да вон же он! Возвращается! Па-а-а!!! Мама приехала!!!
И Дик понесся к кромке прибоя, взметая песчаные взрывчики босыми пятками.
Нелл поднялась на ноги и приложила руку козырьком к глазам.
Далеко от берега из воды ритмично вскидывались бронзовые широкие плечи и могучие руки. Баттерфляй, самый красивый и самый трудоемкий стиль плавания.
Могучий пловец приблизился, и она уже могла разглядеть мокрые пряди золотистых волос, карие горячие глаза и родинку на правой щеке.
Еще через пару минут пловец вышел на берег, подхватил Дикки на лету, посадил его на могучее плечо и пошел к Нелл. Она стояла и плакала, смеясь при этом тихим счастливым смехом, потому что не было на земле пейзажа красивее, чем этот: закат над океаном, золотой песок и могучий красавец, на плече которого сидит загорелый дочерна мальчишка с такими же, как у мужчины, карими горячими глазами.
Том подошел к Нелл и задумчиво произнес, обращаясь к Дикки:
— Знаешь, сын, она совершенно не изменилась. Помню, стоит она на причале и машет мне платком, а я на мостике своего корабля, весь в белом кителе, машу ей обратно. Помнишь, мамаша?
— Т-том…
— Не плачь, старушка-мать. Мое плаванье окончено. Я тонул семьдесят четыре раза, из них семьдесят два — с летальным исходом.
— Па, а что такое летательный исход?
— Это, Дик, когда тонешь — а в последний момент улетаешь на самолете. Мама просто не успела тебе сказать, я ведь летчиком тоже был. Полярным.
— Ух ты!
— Да. И все это дело тянулось так долго, что надоело мне до чертиков. Давай-ка, Дик, беги к Матауа, скажи ей, что наша мама вернулась домой и хочет есть.
Дик припустил к дому, подпрыгивая на ходу, за ним помчался черный Лорд, а Нелл и Том все стояли на песке, глядя друг на друга. Том слегка улыбался, Нелл плакала. Наконец он шагнул вперед и привлек ее к себе.
— Женщина, ты всегда сначала говорила, а потом думала. Зачем ты выдумала этого капитана дальнего плавания? Может, именно ты меня и сглазила? И я целых десять лет упустил зазря?
— Том, прости меня…
