– Я очень сожалею, – прошептала Амелия. – Ябы не стала ее брать, но я поняла, что не успею ее прослушать до твоеговозвращения домой. Мне страшно хотелось ее услышать, но я не знала, какимобразом попросить тебя об этом. Не знала, с чего начать. Ты не стал бы играть«Опус номер 4» девушке по вызову.
– Ты могла бы рассказать мне всю правду.
– А ты поверил бы?
Девонфилд улыбнулся и покачал головой.
– Ну а тебе понравилась музыка?
– Очень!
– Надеюсь, что это тебе понравится даже больше. –Он сунул руку в карман пиджака и извлек еще одну пленку.
Амелия подбежала к магнитофону, чтобы тут же ее поставить.
– Это для тебя, – сказал Девонфилд, когдазазвучала музыка. Пиано, еле слышно. – Я не переставал думать о тебе, какни старался себя заставить забыть. Еще до того, как я увидел твой портрет вгараже, у меня появилась надежда, что исчезновение ленты может стать поводомдля того, чтобы нам снова встретиться. Я ощутил такую связь с тобой, какойникогда ни с кем не чувствовал. Впервые за много лет, видя, как ты отъезжаешьот моего дома, я испытал досаду и чувство одиночества и пожалел, что непопросил тебя остаться. Я бросился назад к дому, чтобы успеть задержать тебя.Ты видела меня?
Позже, когда я узнал, кто ты, я пытался убедить себя, что тыизвращенка, мультимиллионерша, которая чудит, притворяясь обычной простойдевушкой. Или же думал, что ты страшно хотела встретиться со мной и не моглапридумать ничего другого, но затем обзывал себя глупцом и надменным старымослом. Так или иначе, я был не в состоянии выбросить тебя из головы, Амелия. Ивот тогда-то я и начал писать эту вещь.
– Я не могу толком объяснить тебе, почему я сделала то,что сделала, – сказала Амелия. – Все начиналось как бы с игры. Нопосле этого я буквально умирала от желания снова встретиться с тобой. Я тожечувствовала, что меня влечет к тебе, но боялась, что я все это простовообразила.
– Это не так.
– Я прощена за то, что украла пленку?
Девонфилд поднялся с кресла и сел на диван рядом с Амелией.Он провел тыльной стороной ладони по ее лицу и улыбнулся. Амелия закрыла глазаи стала ждать нового прикосновения.
– Думаю, что ты должна быть прощена, – прошепталон и поцеловал ее. – Я не мог поверить своей удаче, когда вчера к вечерумне удалось попасть к твоему менеджеру. Она сказала, что ты утром спрашивала унее, не смог бы я выпустить твой новый альбом, но она ответила, что не знает,жив ли я.
– Ты был совершенно неуловим.
– И она направила меня к тебе.
Амелия засмеялась.
– Надо будет не забыть поблагодарить Ровену заоперативность, но ты должен понять, что она, вероятно, ожидает, что мы начнемработу над новыми композициями буквально завтра.
Девонфилд обнял Амелию. Его язык, о котором она тактосковала, раздвинул ее губы и осторожно проник в рот. Она ощутила вкус виски исигарет. Амелия жадно засосала его язык. Она никогда не позволит ему проводитьслишком много времени вдали от нее.
– Я так рад, что нашел тебя, – пробормоталДевонфилд, целуя ее в шею, а затем в ухо. – Я постоянно думал о тебе. Ивовсе не из-за того, что ты забрала мою пленку. Я думал о том, что ты говориламне в ту ночь. Ты разительно отличалась от всех других девиц.
– Должно быть, я действовала не слишкомпрофессионально, – рассмеялась Амелия.
– Ты нуждаешься в практике, – сказал Девонфилд.
Его руки скользили по извивам ее тела. Он стал задиратьюбку, обнажая ноги вплоть до застежек, которые прикрепляли чулки к поясу.Нагнувшись, Девонфилд запечатлел поцелуй на обнажившихся бедрах. Амелияпочувствовала, как жаркая волна пробежала по всему ее телу.
Протянув руку, Амелия стала развязывать на груди Девонфилдагалстук. Затем расстегнула верхнюю пуговицу рубашки, испытывая дрожь восторгапри воспоминании о том, как она делала это первый раз в Уэльсе. Только сейчаское-что изменилось. Из проститутки и клиента они превратились в любовников.
Рука Девонфилда подлезла под шелковые трусики и сталамассировать теплую плоть ягодиц. От удовольствия Амелия выгнулась навстречу.Одновременно она расстегнула все пуговицы рубашки и позволила рубашке и пиджакуупасть на пол. Она помогла Девонфилду стянуть с нее платье, и он лег на нее,прижавшись голой грудью к ее животу. Пока она расстегивала крючки на егодорогих брюках, он справился с ее бюстгальтером. После этого на пол полетели еетрусики.
Амелия услышала стук его туфель, падающих на пол. Он как-тонервно, неловко стянул с себя носки, а она одновременно с ним стащила с негобрюки.
Диван был недостаточно вместителен для них. Девонфилдсоскочил на пол и потянул на себя Амелию. Она села на него верхом, чувствуяэрекцию через его тонкие белые хлопковые трусы. Девонфилд провел ладонью по ееподвязкам. На ней оставался лишь пояс да чулки. Он расстегнул застежки, и чулкиобвисли. Привстав, Амелия освободилась от пояса, а Девонфилд от трусов. И вотони, оба совершенно голые, перекатываются на толстом ковре перед камином.
Когда они остановились, Амелия оказалась внизу. Они обазадыхались и смеялись. Девонфилд откинул с ее лица волосы и заглянул в еебольшие зеленые глаза.
Внезапно лицо Амелии посерьезнело. С лица Девонфилда такжесбежала улыбка.
– Может, это и глупо, но я вдругразнервничалась, – шепотом проговорила Амелия.
– Я тоже, – сказал Девонфилд.
– Как будто мы в первый раз это делаем.
– Но сейчас в самом деле все иначе.
Амелия горячо обняла его. Он уткнулся лицом ей в плечи, азатем стал нежно ее целовать. Амелия вдохнула знакомый теплый аромат его волос.Затем стала гладить его ягодицы. Она сжала твердые квадратные мышцы и притянулаего тело к себе.
Ее ноги обвились вокруг его ног. Она погладила его левуюикру своей ногой. Лицо Девонфилда все еще пряталось у нее на плече. Она ощущалаего горячее, прерывистое дыхание. Ей вдруг показалось, что он плачет.
– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросилаона.
– Никогда в жизни мне не было лучше, чем сейчас, –был ответ.
Он вдруг поднял лицо и широко улыбнулся.
– Я хочу заняться любовью с тобой, – тихо сказалон.
– Я хочу заняться любовью с тобой, – как эхоповторила Амелия.
Она сунула руку между телами, обхватила ладонью восставшийпенис и направила его в полыхающую расщелину. После этого обвила ногами егоноги.
– А теперь занимайся со мной любовью, – прошепталаона.
Амелия тихонько вздохнула, когда пенис преодолел первыйдюйм, раздвигая головкой мокрые жаждущие срамные губы. Она сжала его ягодицы,прижимая к себе, побуждая его продолжать движение.
