Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Расхаживая перед стариком взад и вперед, размахивая длинными руками, молодой торговец говорил необычайно свободно и горячо:
— Конечно, тебе все равно, ведь ты не понимаешь, что со мной творится. А я больше не могу. Подумай только, как я рос. Отец у меня всегда был чудаком, да и мать тоже. И одевалась она по-чудному, не как все. Ты посмотри, в каком сюртуке отец щеголяет по городу, и ведь главное, думает, вырядился, как на бал… А отчего он себе другой не купит? Невелик расход… Я-то знаю отчего… Отец у нас вообще не понимает что к чему. И мать не понимала… Вот Мэйбл у нас другая. Она понимает, да только все молчит… А я не буду молчать! Довольно на меня глаза пялили… Ты думаешь, Мук, что отец видит, какой у него магазин? Не магазин это — свалка разного хлама… Ему это и в голову не приходит… Иной раз забеспокоится, отчего нет покупателей, а что толку? Уйдет и, глядишь, какую-нибудь дрянь тащит… А по вечерам сидит у печки и уверяет, что дела пойдут на лад. Ему все нипочем. Чудак он… Что ему беспокоиться? Он же ничего в этом не смыслит.
Волнение Элмера все нарастало.
— Отец не смыслит, зато я смыслю! — крикнул он и уставился на тупое, равнодушное лицо дурачка Мука. — Я все отлично понимаю. Не могу я так больше… Когда мы жили на ферме, все было по-другому… Днем наработаешься, ночью завалишься спать, и люди перед тобой не мельтешат целый день, и мысли не лезут в голову… Не то что теперь. Теперь в городе пойдешь вечерком на почту или на станцию сходишь встретить поезд, и никто с тобой словом не перекинется. Стоят да языки чешут, а со мной ни слова. И тогда я себе таким чудаком кажусь… И язык у меня словно отнимается. И я ухожу. Так ничего им и сказать не могу. Не могу, хоть ты тресни.
Элмер больше не владел собой.
— Хватит! — рявкнул он, уставившись на голые ветви деревьев. — Сил моих нет все это терпеть. Не желаю!
Тупое лицо сидящего у костра старика привело его в бешенство, и в глазах Элмера засверкала та же ненависть, что и там, на дороге, когда он смотрел на Уайнсбург.
— Пошел отсюда! Иди работай! — заорал он. — Что с тобой разговаривать? — Вдруг голос его упал, и, словно в ответ на свои мысли, он тихо пробормотал: — Так, значит, я еще и трус, да? Знаешь, почему я поплелся пешком в такую даль? Мне надо было с кем-нибудь отвести душу. А кроме тебя, не с кем — подыскал чудака себе под стать. От них-то я убежал… Не хватало духу поговорить с кем-нибудь, вроде Джорджа Уиларда. Пришел к тебе… А мне с Уилардом надо говорить — вот с кем. И я с ним еще поговорю!
И снова он стал кричать и размахивать руками:
— Я ему все скажу! Я больше не буду чудаком. Плевать мне на них на всех. С меня хватит!
Элмер Каули выбежал из леса, оставив полоумного Мука на коряге у костра. Вскоре старик поднялся, перелез через изгородь и вернулся к своей работе.
— Ишь ты, пусть меня прокипятят, проутюжат и накрахмалят! — заявил он. — Да, вот оно как… — Мук был явно озадачен. Он прошел вдоль межи к другому полю, где у стога две коровы жевали солому. — К нам Элмер приходил, — сообщил им Мук, — он спятил! Спрячьтесь-ка лучше за стог, чтобы не увидел. А то еще прибьет.
В тот же вечер, в восемь часов, в дверь редакции «Уайнсбургского орла», где в это время находился Джордж Уилард, просунулась голова Элмера Каули. Кепи Элмера было нахлобучено на самые глаза. Лицо выражало мрачную решимость.
— Поди сюда, — сказал он, входя и притворяя за собой дверь. Он крепко держался за ручку двери, так, словно решил никого больше не впускать. Выйдем-ка!
Элмер Каули и Джордж Уилард шли по Главной улице Уайнсбурга. Вечер был холодный, и Джордж надел новое пальто, в котором выглядел настоящим франтом. Засунув руки в карманы, он вопросительно смотрел на своего спутника. Ему давно хотелось подружиться с молодым лавочником и узнать, о чем он думает. Вот наконец представился случай, и Джордж очень обрадовался. «Интересно, зачем он меня вызвал? Может, принес какую-нибудь новость для газеты? Но какую же? Ведь пожара не было; я услышал бы колокол, и в городе все спокойно».
В холодный ноябрьский вечер на Главной улице Уайнсбурга попадалось очень мало прохожих. Да и те спешили по домам согреться у печки. Окна магазинов замерзли, железная вывеска над лестницей, у входа в кабинет доктора Уэлинга дребезжала на ветру. На тротуаре перед бакалейной лавкой Херна стояла корзина яблок и стойка с новыми швабрами. Элмер Каули остановился и уставился на Джорджа Уиларда. Нелепо двигая руками, словно работая насосом, он силился выдавить из себя какие-то слова. Лицо его судорожно подергивалось, и казалось, он сейчас закричит.
— Убирайся! — заорал он вдруг. — Что стоишь? Ничего я тебе не скажу. Я на тебя и смотреть не хочу!
В полном смятении молодой лавочник часа три подряд бродил по улицам Уайнсбурга, не помня себя от гнева после встречи с Джорджем Уилардом, которому он так и не смог объявить, что больше не будет чудаком. Он познал горькое чувство поражения, и ему хотелось плакать. После целого дня пустых разглагольствований, завершившегося позорной встречей с молодым репортером, рушились все его надежды на будущее.
Вдруг Элмера осенила новая идея. И тогда в непроглядной тьме он увидел свет. Он направился к темному магазину, в котором Каули и сын вот уже больше года тщетно дожидались покупателей, крадучись, пробрался в дальний угол к ящику возле печки и стал в нем шарить. В ящике под стружками лежала жестяная коробка, в которой хранился наличный капитал фирмы «Каули и сын». Каждый вечер Эбенезер Каули запирал магазин, прятал коробку в ящик и отправлялся спать наверх. «Никто не догадается, что сюда прячут деньги», рассуждал он сам с собой, думая о ворах. Из свернутой в трубочку пачки денег Элмер взял двадцать долларов — две десятидолларовые бумажки. Всего в пачке было около четырехсот долларов. Деньги, полученные от продажи фермы. Прикрыв коробку стружками, Элмер снова тихо вышел на улицу.
Идея Элмера, которая, как он думал, положит конец всем его страданиям, была очень проста. «Возьму и удеру отсюда, убегу из дома», — решил он. Элмер знал, что в полночь через Уайнсбург проходит товарный поезд, который на заре прибывает в Кливленд. До Кливленда он доберется зайцем, а там затеряется в толпе. Он найдет себе работу в какой-нибудь мастерской и подружится с рабочими. Со временем он станет таким, как все, и никто не будет на него пальцем указывать. И тогда он научится разговаривать и смеяться. Никто больше его не назовет чудаком. И у него тоже будут друзья, и в жизни его тоже появится смысл и тепло.
Шагая по улице, неуклюжий, долговязый парень теперь смеялся над своей злостью и над тем, как он робел перед Джорджем Уилардом. До отъезда он еще поговорит с молодым репортером.
Он скажет ему все, он бросит ему вызов, и это будет вызов всему Уайнсбургу.
Окрыленный этим решением, Элмер направился прямо в контору гостиницы «Новый дом Уиларда» и забарабанил в дверь. Ему открыл сонный мальчишка, который спал тут же в конторе. Он работал бесплатно за харчи и с гордостью носил титул «ночного клерка». С ним Элмер вел себя решительно и смело.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
