Книга Скрывая улики - Дэвид Розенфелт

Обвиняемый не только совершил эти убийства, но еще и позволил себе издеваться над нами, издеваться над полицией. Господин Куммингз делал вид, будто он единственный человек, с которым убийца выходит на связь, единственный человек, которому убийца доверяет рассказывать о своих злодеяниях. Куммингз пытался нас убедить, будто убийца затаился в засаде и делает свои черные дела под покровом ночи.

Дальше этот процесс будет вести судья. Я же считаю своим долгом донести до вашего сознания одну простую мысль. Нам вовсе не обязательно знать мотивы этих преступлений. Мы можем только предполагать, какие причины толкнули Дэниела Куммингза на этот путь, но настоящий ответ по-прежнему будет таиться в темных глубинах его сознания.

Мы не обязаны искать в его действиях мотив, для нас этот мотив уже не важен. Что сделано, то сделано, и ничего невозможно исправить. Боюсь, что это прозвучит несколько жестоко, но задача присяжных вовсе не в том, чтобы сочувствовать, и вовсе не в том, чтобы пытаться понять подсудимого. Этот суд призван избавить общество от опасности. Именно вам как представителям этого общества предстоит принять простое решение и тем самым выполнить свою великую миссию.

Он повернулся и указал рукой в сторону Дэниела.

– Этот суд призван сказать вам, Дэниел Куммингз, что с убийствами отныне покончено. Теперь пришел ваш черед дрожать от страха, ожидая решения своей участи.

Он снова повернулся к присяжным.

– Благодарю за то, что выслушали меня.

Такер показал высший класс – у меня даже дух захватило. Боюсь, мне не под силу тягаться с таким зубром. Все, что я мог сделать в ответ, это донести до присяжных, что мы не собираемся немедленно сдаться и умереть.

Я встал.

– Уважаемые дамы и господа, присяжные заседатели! Это была великолепная речь, не правда ли? Не знаю, как вы, а я просто заслушался и ловил каждое слово, сказанное господином Закри. Разумеется, у меня были на то свои причины, несколько отличные от ваших. Лично я ожидал услышать хотя бы одно слово правды. И до сих пор не теряю надежды на то, что оно когда-нибудь будет сказано.

Господин Закри посчитал нужным умолчать о некоторых обстоятельствах рассматриваемого дела, поэтому я намерен сделать это за него. У меня достаточно времени, чтобы исправить его ошибки. Как и следовало предполагать, он назвал Дэниела Куммингза убийцей. Боюсь, что это его главное заблуждение, но к нему мы вернемся чуть позже.

Господин Закри говорил о неопровержимых уликах, найденных полицией, имея в виду вещи, принадлежавшие жертвам. Из его слов могло сложиться впечатление, будто эти предметы туалета были непосредственно надеты на господина Куммингза. Однако должен подчеркнуть, что они всего лишь были найдены у него дома и в багажнике его автомобиля.

В этот момент я сунул руки в карманы брюк и не обнаружил там бумажника. С растерянным видом я принялся шарить по всем карманам.

– Прошу простить меня, господа… Кажется, я потерял свой бумажник.

Я вернулся к своему столу, быстро просмотрел разложенные на нем папки с документами и даже заглянул в портфель. В замешательстве я взглянул на Кевина, но тот лишь всплеснул руками, всем своим видом показывая, что понятия не имеет, куда мой бумажник мог подеваться.

Потом я прошел к столу, за которым сидели представители стороны обвинения. Быстро осмотревшись, я полез под стул, на котором сидел Такер. Мой бумажник отыскался под ножкой стула. Я вытащил его оттуда и, радостно улыбаясь, показал всем.

– Господин Такер, ну как вам не стыдно?.. Господин судебный пристав, пожалуйста, задержите этого человека!

Присяжные заседатели, которые до самого последнего момента не могли взять в толк, что происходит, захохотали во все горло. Такер завопил, что он протестует. Судья Кэлвин, который, как я подозреваю, втайне получил удовольствие, наблюдая эту сцену, накинулся на меня и в довольно грубой форме потребовал не превращать судебное заседание в цирковое представление.

Дело было сделано. Как ни в чем не бывало, я продолжил свою речь.

– Особенно в речи господина Закри меня насторожила попытка возложить на вас миссию защитников. Можно проштудировать все законы, прочесть все учебники по юриспруденции (лично я, уж поверьте, все это проштудировал), но ни в одной из этих умных книг не содержится даже намека на то, что присяжный заседатель должен кого-то от чего-то защищать. Вам предстоит решить: виновен подсудимый или невиновен. И не более того. Если в результате вашего справедливого решения общество окажется защищенным, будет замечательно. Однако ваша роль ограничивается принятием правильного решения по поводу виновности или невиновности. Поверьте, сделать это не так уж просто. И этого будет вполне достаточно.

Согласитесь, чем бы каждый из нас ни занимался, он постоянно находится среди других людей. Никто из нас не прилетел с другой планеты и не начал жизнь с чистого листа. Все наши поступки уходят корнями в наше прошлое.

Ну, а господин Закри пытается убедить вас в обратном. Человек, обладающий безупречной репутацией, ни с того ни с сего совершает страшные преступления. Человек, не склонный к проявлениям жестокости, вдруг становится кровожадным. Человек, вне всяких сомнений, разумный внезапно проявляет необъяснимую глупость. – Я покачал головой. – Боюсь, это не пройдет. Уважаемый господин прокурор просит вас поверить в то, чего не может быть.

И наконец, я хочу заострить ваше внимание на том, что уже наверняка не раз приходило вам в голову. Как только господин Куммингз был задержан, убийства прекратились. О чем это говорит? По-вашему, это доказательство его виновности? По-моему, как раз наоборот.

Дэниел Куммингз оказался здесь совсем не случайно. За кулисами этой сцены скрывается талантливый режиссер, который и является настоящим убийцей. Продолжая убивать в то время, когда подозреваемый находится за решеткой, этот человек свел бы на нет собственный блестящий замысел. Согласитесь, это было бы глупо: столь тщательно сфальсифицировать улики против господина Куммингза, а потом самому же и вывести его из-под подозрения.

Дэниел Куммингз никому не причинял вреда. А потому, лишив его жизни, вы никого и ни от чего не защитите.

Я закончил свою речь и покинул трибуну с чувством выполненного долга. Кажется, мне удалось донести до сознания присяжных то, что я и собирался донести. Кевин взглянул на меня с восхищением. Дэниел тоже выглядел весьма довольным, хотя я строго-настрого велел ему сохранять бесстрастное выражение лица. Я заметил, как он обменялся торжествующими взглядами с парнями из Кливленда. Эти семеро специально проделали неблизкий путь, чтобы поддержать своего друга. Двое из этой компании даже принялись жестикулировать, выражая свой восторг. Надо будет сказать, чтобы впредь не смели делать ничего подобного.

Как эти ребята, так и Дэниел не могли понять главного. Сегодня показать на словах высший класс мне было несложно, а вот завтра мне придется иметь дело с фактами и уликами.

Когда участвуешь в суде по делу об убийстве, мечтать о нормальном рабочем дне не приходится. Ты работаешь до последней минуты и выкладываешься из последних сил. Заседание закончилось в четыре часа, а на половину шестого я пригласил всю нашу команду к себе домой. Такова была наша старая традиция: мы заказывали обед и весь вечер сообща готовились к следующему заседанию. Завтра начинается допрос свидетелей обвинения, и мы должны предвидеть тактику противника, обдумать ответные ходы и подготовиться к возможным неожиданностям.