Витторио заморгал и насмешливо протянул:
— Не вижу связи…
— Я думаю, они с Полом поженятся.
— Прекрасно. Надеюсь, это случится скоро.
Напряжение понемногу отпускало Витторио, его улыбка стала лукавой.
— Я должен был бы возненавидеть тебя.
— Потому что я уехала?
— Да.
— И как, возненавидел?
— Нет.
— Ты все сделал для того, чтобы я не осталась.
— Знаю.
— Тебе не надоели мои преследования?
— Нет, Одри. На этот раз я хотел, чтобы меня поймали.
— Хорошо. Тогда пойдем в постель.
— И тебе не стыдно?
— Стыдно, но я больше не хочу терять время. Ты ведь хотел, чтобы я вернулась?
— Хотел — не то слово!
Одри улыбнулась.
— А как бы ты поступил, если бы я решила остаться в Англии?
— О, — протянул он, — я прилетел бы в Англию, осмотрел захваченный тобой участок, излазил его вдоль и поперек, изучил, не поврежден ли сарай, наверняка нашел бы, к чему придраться, подал в суд и обвинил тебя в причинении ущерба с заранее обдуманным намерением.
— А потом?
— Приволок бы тебя назад. За твои роскошные волосы.
— Когда?
— Завтра же, потому что шансов на твое возвращение с каждым днем становилось все меньше и меньше.
— Чем дольше я оставалась в Англии, — тихо сказала она, — тем хуже мне было. Но я не знала, чего хочешь ты. Если бы ты желал того, о чем я молилась…
— Я бы согласился на все.
— Правда?
— Да. Если бы кто-нибудь несколько недель назад сказал мне, что женщина сведет меня с ума, я бы долго смеялся. Несколько недель назад я был закоренелым холостяком и был уверен, что и останусь таковым.
— Потому что женщины раздражают тебя и не дают спокойно жить? — мягко спросила она.
Он невесело улыбнулся.
— Напрасные слова. Верные… и все равно напрасные.
— А теперь ты не хочешь быть холостяком? — осторожно спросила она.
— Нет.
— Тебе нужна хозяйка дома?
— Нет. В данный момент мне нужна любовница.
— Для «эксперимента»? — Одри затаила дыхание в ожидании ответа.
— Эксперимента?.. О… — Витторио все понял и слегка смутился. — Да, — честно признался он, — тогда я думал, что это будет забавная маленькая интрижка.
— А теперь?
— А теперь нет. — Витторио взял ее за локоть и потянул в спальню, затем подхватил на руки, прижал к себе и вместе с ней опустился на широкую кровать. — После того несчастного случая все изменилось — мои чувства, мои представления…
— И мои тоже, Витторио… — Она стала подыскивать слова, внимательно рассматривая узоры на его свитере. — В Италии обращают внимание на социальное положение? Я не поврежу твоей репутации?
Он внимательно посмотрел ей в лицо и осторожно спросил:
— Поэтому ты и уехала? Чтобы не повредить моей репутации?
— Я вовсе не хотела уезжать! — с болью в голосе воскликнула она.
— Тогда почему? Чтобы позлить меня?
— Да. Нет. О, я не знаю! Я сердилась, не находила себе места, потеряла сон, а появление Джованны стало последней каплей, — с пылающим лицом пробормотала она. — Я боялась, что ты не захочешь меня… после нее.
— Вовсе не нужно говорить о ней с такой ненавистью, — заметил он, борясь с улыбкой. — Если ты ждешь, что я в угоду тебе стану поносить Джованну, то напрасно.
— Нет! — горячо воскликнула она. — Конечно, я этого не жду. Патриция говорила, что ты очень занятой человек. Я тоже знала это, однако…
— Однако последняя неделя превзошла все твои ожидания. Думаешь, я не догадывался о твоих чувствах? Но такая ситуация бывает далеко не всегда. Просто накопилась куча неотложных дел. Я отчаянно пытался найти людей, которым можно было бы их поручить, и выкроить время, чтобы подольше побыть с тобой, но как только забрезжил свет в конце тоннеля, ты начала выдвигать мне ультиматумы.
— Нет. Я переживала из-за животных и Кэтрин, — пробормотала она.
— Не лги, — негромко приказал он. — Ты бы сказала об этом прямо. Я не знал, что ты умеешь врать… да еще так бессовестно.
— Больше не буду.
— То-то же! — проворчал он. — Думаешь, я не видел, как ты расстроилась? Я уходил в спешке и не успел тебе все объяснить, но думал, что мы сумеем поговорить после моего возвращения.
— А когда ты вернулся, я набросилась на тебя с обвинениями… Ты не должен был просить прощения за свою работу. Я должна была понять… нет, я действительно поняла, — хмуро поправилась она, — но иногда чувства берут верх над здравым смыслом…
— И довольно часто, — согласился он.
Не обращая внимания на насмешку, Одри спросила напрямик:
— Вы с Патрицией были любовниками?
— Нет.
— Но другие женщины хотели, чтобы ради них ты бросил свое дело?
Он кивнул.
— Джованна?
— Клаудиа. Я не должен был обвинять тебя. Я знал, что ты не потребуешь от меня многого, но боролся с незнакомым чувством, боролся с привязанностью, которой никогда не испытывал. А на твоем лице был написан бунт.
— Не бунт. Боль. Нерешительность… Но ты так и не ответил мне насчет репутации.
— О… — пренебрежительно протянул он. — Думаю, ей не повредит, если я свяжу свою жизнь с маленькой англичанкой.
В его глазах загорелось желание, и все стало по-прежнему — так, как и должно было быть. Витторио начал медленно раздевать ее и пошутил, кивнув на юбку: — Это для меня?
— Для тебя, — смущенно призналась она.
— У тебя красивые ноги. — Он усмехнулся и лениво обвел пальцем полные груди Одри. Однако рука Витторио дрожала, так что лень была напускной. Встретившись взглядом с Одри, он застонал и прижал ее к себе.
— Больше нет сил притворяться спокойным. Пожалуйста, люби меня!
Одри опрокинула Витторио навзничь и начала целовать так пылко и жадно, что долгих приготовлений не потребовалось. Оба страстно любили друг друга, и достаточно было искры, чтобы в них заполыхало яростное пламя. А позже, когда оно улеглось, на смену страсти пришла нежность. После долгих взаимных обид и переживаний им хотелось утешить друг друга.
Лежа в его объятиях и впервые за много дней чувствуя себя полностью удовлетворенной, Одри поняла, что ее тело требует пощады после долгих бессонных ночей. От усталости кружилась голова, веки наливались свинцом. Через минуту она спала как убитая.
