Тори выругалась, хотя до сих пор не подозревала, что знает подобные слова. Как дикая кошка, она пыталась попасть ногтями в горящие похотливые глаза.
Позади раздался голос. Карл вскочил, на лице появилось выражение загнанного зверя.
– Ну конечно это Карл! Опять за свое! Значит, я вовремя вспомнил, что оставил Долли одну, без защиты, и не зря волновался за нее!
– Мы просто немного позабавились, Скарблейд. Я не собирался сделать ей ничего плохого. Ей это нравится, правда, Долли? Скажи, что тебе это нравится!
Лицо Карла перекосилось от страха, он молил о защите, но видя, что эти мольбы не находят отклика, переменил тон:
– А ну, скажи ему, скажи, что это не в первый раз, что все уже было много раз. И скажи, что тебе больше нравится, когда с тобой обращаются грубо. Говори!
Вместо ответа Тори плюнула в его сторону, не скрывая ненависти и отвращения. Маркус ударил Карла кулаком в лицо. Тори как завороженная наблюдала, поражаясь силе Маркуса. Карл намного уступал ему в силе и росте.
Шрам на лице Чанселора стал багровым, когда он схватил насильника и ударил в челюсть. Посыпались зубы, кровь брызнула прямо в пламя, раздалось шипение.
Маркус повернулся к Тори, не скрывая волнения. Она сидела, скорчившись и дрожа от страха. Маркус поправил на ней обрывки одежды, попытался заставить распрямиться.
– Тори, Тори, – тихо позвал он.
Девушка медленно подняла голову, из глаз катились крупные слезы. Сдавленные рыдания вырвались из груди. Она задыхалась в истерике.
Маркус нежно поднял Тори на руки, сел поближе к огню, посадив ее на колени. Гладил волосы, шептал нежные слова, стараясь успокоить. Он видел, как сильно она переживала насилие. Эта женщина могла отдать себя только тому, кого любила. Принадлежать нелюбимому человеку для нее хуже смерти.
Наконец Тори немного успокоилась. Рыдания, сотрясавшие тело, перешли в тихое всхлипывание.
– Зря я не убил этого ублюдка. Тебе лучше? Тори поднесла пальцы к его губам.
– Хорошо, что не убил. Я не хочу, чтобы твои руки обагрились кровью из-за меня. Теперь все прошло, все кончилось.
Маркус видел – она говорит правду. Щеки порозовели, губы больше не были белыми как полотно. Но глаза все еще возбужденно блестели, зрачки расширены.
– Маркус, тебе нужно ехать и разыскать Джоша, ему ты сейчас нужен больше. Обещаю, со мной все будет в порядке.
Тори невольно перевела взгляд туда, где сидел Карл, и снова задрожала. Маркус видел, какую жертву она приносила, согласившись остаться одна. Тори угадала его мысли.
– Если у меня будет пистолет, я сумею себя защитить.
– Тори, ты храбрая девушка, – очень нежно сказал Маркус.
У Тори перехватило дыхание, она чуть не бросилась в его объятия, но вовремя остановилась. Несмотря на благодарность за спасение, она не позволит ему снова унизить себя отказом от ее ласки.
Глава 19
Маркус вскочил, заслышав стук копыт. На поляну въехали Джон и Ричард, ведя за собой коня. Джош был привязан к седлу, брови и ресницы покрылись сосульками.
Маркус и Ричард вдвоем сняли Джоша с лошади.
– Заверните его в одеяло, я напою его бульоном и кофе, – Тори забыла о своей беде. – Если у него начнется приступ кашля…
Девушка не закончила, но Маркус все понял.
Он бережно опустил друга на расстеленную на земле постель, закутал одеялами, которые Тори прогрела у костра.
Спустя час Джош почувствовал себя бодрее.
– Мне лучше, дружище, – Джош пытался улыбнуться Маркусу. – Сейчас переведу дух и расскажу, что удалось узнать в таверне. Ты будешь очень удивлен.
Снег продолжал валить тяжелыми хлопьями, ветер налетал резкими порывами.
– Надвигается сильный шторм, – Маркус задумчиво смотрел на друга.
– Да, – сонно отозвался Джош. – Но тебе он только поможет. Подожди горевать, лучше послушай, что я скажу.
– Не к спеху, сначала отдохни. Сегодня ночью мы никуда не торопимся. Я подброшу дров в огонь и сложу поленья, чтобы не отсырели. Присмотришь за Джошем, Долли? – спросил он с усмешкой.
Глядя на неподвижное тело Джоша, Тори чувствовала, как к горлу подкатывает комок. Время от времени великан начинал дремать. Тори укутывала его теплее и меняла нагретые на костре камни, поддерживающие тепло его постели. Вскоре мужчины сложили дрова и вернулись к кострам. Карл, отлеживающийся после побоев, тоже подполз поближе. Джон делал ему примочки, Ричард растапливал снег и протирал лицо Карла. Они обменивались замечаниями, но видно было, что придерживаются разных мнений насчет случившегося.
Тори испытывала стыд от того, что подверглась нападению, как грязная уличная девка. Можно ли найти оправдание поступку Карла? Инстинктивно она чувствовала, что он на этом не остановится и еще рассчитается и с нею, и со Скарблейдом.
Мужчины сидели у огня, Тори раздала каждому по кружке бульона, потом налила кофе. Маркус поджарил четырех кроликов.
Закончив скромный ужин, мужчины устроились на ночь. Метель усилилась.
– Скоро появятся волки, – тихо сказал Маркус. Тори испуганно посмотрела на него.
– Они не подойдут близко к огню, – успокоил он девушку. – Хотя и окружат наши костры.
Тори испугалась по-настоящему. Голос Маркуса звучал абсолютно серьезно, без намека на обычную насмешку. Тори вспомнила страшные рассказы о волках, которые слышала в детстве.
Пламя бросало отсвет на лицо Джоша, делало его более умиротворенным. Тори восхищалась этим добрым и мудрым человеком. Видимо, он глубоко верил в значение своей миссии. Тори неоднократно слышала обрывки его бесед с Маркусом о колонистах в Америке. Джош называл их «мой народ». Его и Маркуса. Тори знала – эти люди голодали.
Когда Маркус говорил о голодных детях, Тори представляла свадебный пир в ее доме и испытывала почти физические муки. Половину пищи, вероятно, выбросили. Мысль о голодных людях вызывала слезы. Наконец она забылась тяжелым сном.
Внезапно странный звук разбудил девушку. Вглядевшись в темноту за кострами, Тори заметила странные огоньки, и не сразу догадалась, что это волчьи глаза, отражавшие пламя. Оттуда же доносился низкий, протяжный вой. Тори задрожала от страха, однако, вспомнив заверение Маркуса, что звери не подойдут близко к огню, немного успокоилась, удивившись при этом своему доверию этому человеку.
При первых проблесках зари Тори сменила пропотевшую насквозь рубашку Джоша, заботливо прижимая к груди его голову. От холода ткань сразу стала твердой и потрескивала в руках.
– Скажи, милая, что подумают люди, увидев меня в столь двусмысленной позе? – шутил великан.
