У Николь перехватило дыхание. Именно так она чувствовала. Все было так хорошо вплоть до того вечера. Мартин замолчал на мгновение, и на кухне вновь воцарилось молчание, осязаемое, словно какое-то живое враждебное существо. Видя, что Николь не отвечает ему, он снова заговорил:
— Поверьте, я понимаю ваши чувства. С этим не так-то легко совладать.
— Благодарю вас, но…
— Вам не надо ни о чем беспокоиться. Я сам всем займусь. Вы видели, что на меня можно положиться. Я забочусь о вас. И поэтому хочу вас предупредить.
Николь подняла голову от посуды и повернулась к Мартину. Он смотрел на нее пристальным взглядом, и она снова почувствовала себя неловко.
— Предупредить меня?
— Я насчет того мужчины, который вчера к вам приходил. Насчет Жавриса.
Она вопросительно посмотрела на него, но не выдала своего волнения.
— Вам лучше с ним совсем не общаться, — продолжал Мартин, — этот тип небезопасен.
Николь застыла от удивления, потом бессознательно выпрямилась. Она не любила, когда плохо говорили о ее друзьях. А Люсьен был одним из ее лучших друзей.
— Правда?
— Да, даже речи не может быть о том, чтобы с ним общаться. Он состоит на учете в полиции, вы это знали?
Конечно, знала, как она могла этого не знать?
— Это подозрительный тип. На него заведено досье вот такой толщины!
Николь охотно верила. Правительства меняются, но методы остаются неизменны. Оппозиционеры, у которых не хватает благоразумия, чтобы примкнуть к какому-либо лагерю, продолжают бороться за свои идеи, в то время как их бывшие товарищи занимают теплые места, быстро понимают, что в обязанности правителей входит иметь на глазах шоры, а в руках — резинку, чтобы стирать воспоминания о своих клятвах, принесенных в юности.
— Его арестовывали множество раз за нарушение общественного спокойствия и хранение запрещенных законом веществ…
— Хватит.
Она не повысила голоса, но Мартин удивленно замолчал.
— Люсьен Жаврис — мой друг. Это прямой и неподкупный человек. Я в курсе того, что у него несколько раз были проблемы с органами правопорядка. Но может быть, проблем удалось бы избежать, если бы эти органы исполняли свою работу как следует. Тогда у простых граждан отпала бы необходимость прибегать к насильственным методам, чтобы их голос услышали.
— Насильственные методы не решение проблемы…
— Скажите это вашим бывшим коллегам.
Мартин вздрогнул, как от пощечины, и Николь подумала, не зашла ли она слишком далеко.
— Я только хотел вас предупредить, — наконец произнес он.
— Ну что ж, вы это сделали. Благодарю за заботу, но я уже достаточно взрослая, чтобы самой выбирать себе друзей и решать, кого приглашать в дом.
Мартин сжал челюсти. Николь показалось, что сейчас он шагнет к ней, схватит за плечи и будет трясти до тех пор, пока она не согласится с его точкой зрения. Но он сдержался. Закусил губу, чтобы помешать словам, готовым сорваться с языка. Казалось, сейчас он скажет какую-то гадость, его глаза еще больше потемнели. Но он лишь покачал головой:
— Очень хорошо. Я просто хотел предупредить…
— Это сделано. А теперь, если у вас все, я должна домыть посуду и приготовить детям поесть.
Мартин схватил карабин и вышел из кухни. Николь увидела, как он прошел мимо окна в направлении конюшен. У нее закружилась голова, и она схватилась за мойку, чтобы не упасть. Почему она себя доводит до такого состояния?
Почему? Да потому, что у этого человека дар раздражать ее, вот почему! Какая наглость! Высказывать ей свое мнение о людях, с которыми она общается! Критиковать Люсьена, с которым она дружит столько лет! Да за кого он себя принимает, в конце концов?
Головокружение прошло, но ярость продолжала клокотать внутри. Раздражение росло. Она этого больше не вынесет! Сейчас же расскажет все Даниелю и попросит его уволить Мартина!
Николь схватила полотенце, которым вытирала бокалы, и стала промокать руки. Но что она скажет? Если повторит мужу слова Мартина, он полностью с ними согласится. Муж никогда не любил Люсьена, и ей казалось даже, что он немного ревнует ее. Конечно, для этого не было повода, но иногда Даниель мог чувствовать себя лишним в их компании, так как мнения Николь и Люсьена всегда совпадали. Но что она могла сделать? Она познакомилась с Жаврисом задолго до встречи с Даниелем, и, хотя между ними никогда ничего не было, их дружба была большим, чем просто отношения между преподавателем и учеником.
Рассказать Даниелю о разговоре с Мартином значило бы еще больше укрепить его в предвзятом отношении к Люсьену. Он воспользуется случаем и попросит ее меньше с ним видеться. Может быть, даже пойдет на то, чтобы, сославшись на свою работу, настоять на полном разрыве отношений с ним.
А этого Николь не хотелось.
Нет. Она не будет ничего рассказывать Даниелю и просить его уволить охранника.
В ярости она швырнула полотенце на стол и, продолжив ополаскивать бокалы, разбила два из них. Это были ее любимые бокалы, и теперь у нее появился повод поплакать.
45
Матьё бесцельно слонялся, не зная, чем заняться. У сестры последнее время были трудности в школе, и мама решила, что это воскресное утро они посвятят интенсивному повторению неусвоенного материала. И Матьё остался в одиночестве.
Из окна своей комнаты он увидел, как Мартин пошел в глубь парка. Подумав, что можно было бы повторить сеанс стрельбы, как на прошлой неделе, мальчик обрадовался, быстро натянул свитер, сбежал по лестнице, перепрыгивая через ступени, и побежал вдогонку за Мартином.
Но он опоздал: Мартин исчез. И наверное, не услышит, если ему покричать. Тогда Матьё пришпорил воображаемую лошадь и поскакал на другой конец парка.
Он срезал дорогу через кустарник, пробежал через весь парк и вышел к стене. Мартина он так и не нашел. Перед ним возвышалась трехметровая стена. Он вскарабкался на прилегающий к ней холм и, прислонившись к камням, прислушался. Рядом пела какая-то птичка, ее трели разносились по лесу. Матьё задумался. Ему не удалось обнаружить Мартина, и сюда не доносится ни одного звука. Где же он? Он не мог далеко уйти. С этого места поляна просматривается довольно далеко. Значит, Мартин остался где-то в заросшей части парка.
Но Матьё миновал ее, когда бежал сюда. Тогда он должен был бы встретить Мартина. Они, наверное, разминулись, когда Матьё обегал водопад.
Водопад!
Конечно, Мартин пошел туда.
Это место было опасным, и детям было запрещено ходить туда одним. Но он и не будет один… Испустив крик команчей, мальчик «пришпорил лошадь» и галопом спустился с горы. Ветки хлестали его по лицу, но Матьё не замечал этого: он был ковбоем, который скакал навстречу приключениям.
